Колдунья-беглянка (Бушков) - страница 68

Ольга прикинула длину медвежьей цепи. По всему выходило, что медведь ее никак не достанет.

Отойдя к противоположной стене, Ольга глубоко вздохнула и метнулась вперед, пробежала отделявшее ее от окошечка расстояние, подпрыгнула, обеими руками ухватилась за железные прутья, изъеденные многолетней ржавчиной, едва не ободравшие кожу с ладоней. Она ощущала слабость и легкую тошноту, но, собрав все силы, подтянулась, чтобы рассмотреть, что происходит за окном.

Ничего заслуживающего внимания там не оказалось – залитый солнцем кусочек мощеного пространства, заканчивавшийся каменным основанием глухой кирпичной стены. Задний двор, надо полагать… Ольга разжала пальцы и полетела вниз. Высота была вовсе уж смешная, но девушка настолько ослабела, что, едва коснувшись пятками каменного пола, завалилась набок и растянулась на полу.

И тут же, ойкнув, откатилась в сторону – оживившийся медведь едва не зацепил ее лапой. Не в силах встать, она долго лежала чувствуя щекой знобкую сырость пола. Упираясь кулачками в камень, поднялась, села, обхватив руками колени.

Медведь ревел и скреб когтями пол – в его тупой башке никак не укладывалось, что человека он достать не сможет. Или он попросту настолько озверел от скуки, что рад был любому развлечению.

Ольга поискала глазами некое подобие подстилки – насколько она знала, даже в самых жутких тюрьмах узнику положена хотя бы охапка гнилой соломы. Но ее тюремщики определенно задались целью переплюнуть в жестокосердии всех прочих собратьев по ремеслу: ни клочка дерюги, ни пучка соломы. Меж тем у медведя имелась в распоряжении груда травы, судя по запаху – не успел обделать, стервец, – свежескошенной. Едва ли не в половину доброго стога. О зверях, стало быть, заботятся. Не то что с узниками человеческой породы…

Медведь хрипло урчал и скреб когтями камень. Выведенная из себя назойливым скрежетом, Ольга крикнула что есть мочи:

– Заткни глотку, паршивец! Чего привязался?

И добавила пару-тройку тех самых гусарских словечек. Самое удивительное, медведь умолк, как будто все понял, перестал царапать пол и вновь уселся на необъятный зад, что при других обстоятельствах было бы даже потешно, но сейчас, разумеется, нисколечко не веселило. Что ее сейчас могло развеселить?

Итак, соберемся с мыслями, сказала она себе, все так же сидя на холодном полу и время от времени строя страшные рожи медведю, – кажется, его такие гримасы немного успокаивали, хоть и непонятно, почему.

Итак… Все, разумеется, происходит наяву. Все это случилось с ней на самом деле: неожиданное обращение в крепостное состояние, отдавшее ее в полную власть камергеру. Не нужно гадать, где она находится, точнее, у кого, все и так ясно.