Барри на такси доехал до дома бабушки Джастин на 53-й улице. Очень маленькая смуглая девочка – лет четырнадцати? – улыбнулась: наверное, впечатлена его высоким ростом. Полы, стены и потолки были обиты белым ковролином. Девочка-горничная (а это законно?) проводила его к белой двери и, не сказав ни слова, оставила там.
Он постучал. Джастин открыла дверь и поцеловала его в щеку. Она была красива, но выглядела напряженной, как пай-девочка, пришедшая навестить бабушку. В огромной двуспальной кровати с поднимающимся изголовьем лежала хрупкая маленькая дама с зеленой лентой в шелковистых белоснежных волосах.
– Называй меня Мириам, – потребовала дама и с голодным видом припала к картонке с двухпроцентным молоком. К ее трикотажной хлопчатобумажной кофточке была прикреплена шпильками для волос салфетка.
Они с Джастин сели на белую кушетку у кровати.
– Ну, и что ты думаешь? – спросила Мириам, улыбаясь ему, как восемнадцатилетняя девушка.
О чем?
– Я уже и не знаю, что я думаю.
– О моих зубах! – Женщина свирепо улыбалась. Он наклонился вперед, чтобы посмотреть получше. – У меня чудесные молочные зубы. Коренные так и не выросли.
У нее были очень красивые зубки – крохотные, квадратные, острые и изящные.
– Я никогда ничего подобного не видел. Джастин, посмотри, какие зубки у твоей бабушки.
– Она про них все знает, – ворчливо сказала Мириам, суетливо расправляя подушки. – Давай я расскажу тебе об одном моем свидании.
– Вы ходили на свидание?
– Мой муж, Лу, умер шестнадцать лет назад.
– Нана много бывает на людях, ходит в рестораны – гордо сказала Джастин.
– Значит, мы пошли обедать. По-итальянски. По соседству. Мы вернулись домой. Он остался ночевать. Да, – продолжала Мириам, слегка волнуясь. – Это вас шокирует? Это шокировало твою мать, знаешь ли. Но Герман – человек воспитанный, – сказала она уважительно. – Начитанный и обученный разным вещам.
Последовала долгая пауза. Каким вещам? Мириам поигрывала тремя или четырьмя огромными кольцами на руках.
– А потом от него никакой весточки. – Она возмущенно посмотрела на Барри. – Разве это джентльмен?
– Не думаю, – тактично заметил он.
– Два дня я не получаю весточки. Три дня. Четыре дня. – Мириам переложила подушки. Она дрожащими руками открыла пузырек с таблетками, взяла одну мягкими, скользкими пальцами. Надела крышечку. Положила таблетку в рот. Запила таблетку, скорчив болезненную гримасу. Вздохнула.
Он больше не мог выносить этой недосказанности.
– ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ДНЕЙ мне звонит Луи Сапперштайн: ты слышала? Герман. – Она приподняла и уронила руку. – Умер. Сердечный приступ. – Она глотнула еще молока.