Пока они собирались спать, Барри попытался найти что-то, что он упустил. Может, это что-то семейное, традиция. Мойнихан однажды сказал, что в его районе детей крестили в католичество, но рождались они демократами. Годы, когда формировалось ее сознание, она провела в Вестчестере и «Спенсе». Ей, наверное, не нравится есть за одним столом с поварихой. Она, наверное, и не хочет в Гайд-парк.
– Большинство не согласятся с тобой по поводу бомжей, – сказала она из ванной, где была занята чем-то, для чего требовалось пятнадцать минут кряду лить воду. – Люди просто не говорят того, что думают, потому что это не очень красиво звучит.
Он быстро сдернул покрывало.
– Ты это наверняка знаешь. – Такое чувство, будто он снова спорит с отцом.
– Проводили опрос.
– Опрос общественного мнения – худшее, что случалось с этой страной за последние тридцать лет. Это способ контролировать умы, замаскированный под предоставление информации. – Он разложил подушки и сел. – Вместо того чтобы сказать, какую позицию занимает тот или иной кандидат, они говорят, какую позицию он занимает по мнению тридцати семи процентов американцев.
– А ты не думаешь, что американцы знают, какую позицию он занимает?
– Американцы ни хрена не знают. Они знают то, что говорят им всякие идиоты по телевизору.
Она вышла из ванной в белой ночной рубашке.
– Ты такой сноб, – сказала она, улыбаясь и вытирая лицо полотенцем.
Ему не хотелось, чтобы эта женщина ложилась к нему в постель.
– Опросы общественного мнения заставляют людей вести себя как леммингов. – Она рылась в своей сумке. – И еще! Тридцать семь процентов американцев – это чушь собачья, – с негодованием продолжал Барри в ее спину. – Какие американцы? Никто не спрашивал МОЕГО мнения.
– Ага, давай издадим закон, – сказала она, снисходительно глядя на него в зеркало. – С сегодняшнего дня спрашивать более трех американцев подряд, что они думают по тому или иному поводу, признать административным правонарушением, а изложение этого мнения считать уголовным преступлением.
Он не сказал бы сейчас наверняка, хочет ли он ее еще видеть.
Когда она выключила свет в ванной, он спросил:
– Я хочу знать, а его ты просила надеть два презерватива?
Она с досадой посмотрела на него.
– Брось.
– Ты ничего не сказала про «Юрких ящерок».
– Какая разница между фокус-группой и опросом общественного мнения? – спросила она, забираясь в кровать. Она определенно зарабатывает больше, чем он, но насколько? Он не был уверен, что хочет это знать.
– Знаешь, – начал он, осторожно подбирая слова. – Я был в восторге от тебя. – Он выключил настольную лампу. – Давай постараемся это не похерить.