— До чего же вы, жиды, наглая порода, — покачал головой магнат и более к Матвею Бердичевскому не обращался — только к Кеше. — Послушай-ка, что пишет Микки: «Губернским предводителем в Заволжске граф Ростовский. Уездные предводители: князь Бекбулатов, барон Штакелъберг, Селянинов, Котко-Котковский, Лазутин, князь Вачнадзе, Бархатов и граф Безносое, еще три уезда предводителей не имеют за малым числом природного дворянства. Лицо, о котором ты запрашиваешь, действительно жительствует в Заволжске, но фамилия перепутана и должность не та. Не Матвей Берг-Дичевский, а Матвей Бердичевский, окружной прокурор. Статский советник, сорока лет, выкрест».
Щеки у Кеши из розовых сделались зеленоватыми. Он рухнул на колени и всхлипнул:
— Я знать не знал, клянусь!
Граф толкнул его носком туфли в лоб — молодой человек опрокинулся на ковер и захныкал.
— Кто вам прислал эту ерунду? — спросил Матвей Бенционович, еще не успев приспособиться к катастрофическому изменению ситуации, ведь до сего момента всё шло так гладко!
Граф выпустил струю сигарного дыма. Прокурора разглядывал с гадливым любопытством, словно какое-то невиданное насекомое или раздавленную лягушку. Всё же удостоил ответом:
— Микки, один из наших. Большая фигура. Не сегодня-завтра министром станет. И правильно — золотой работник. Такому можно и в полночь телеграмму слать — наверняка застанешь на службе.
Приходилось срочно менять тактику — отказываться от тупого запирательства и, что называется, выкладывать карты на стол.
— Ну раз вы теперь знаете, что я прокурор, то должны понимать: я приехал к вам не шутки шутить, — строго молвил Бердичевский, испытывая даже некоторое облегчение, что не нужно больше ломать комедию. — Немедленно отвечайте, это вы внесли долг за Рацевича?
И тут случилось невообразимое.
Статского советника сзади схватили за локти, больно вывернув руки.
— Оставь, Филип, — поморщился граф. — Зачем? Пускай еврейчик покукарекает.
— У него в кармане тяжелое, — объяснил лакей. — Вот.
Без труда обхватив оба запястья пленника одной лапищей, он вытащил из прокуророва кармана «лефоше», протянул графу.
Тот взял револьвер двумя пальцами, кинул на него один-единственный взгляд и отшвырнул в сторону со словами:
— Дешевая дрянь!
Бердичевский тщетно извивался в стальных тисках.
— Пусти, мерзавец! Я статский советник! Я тебя за это в Сибирь!
— Отпусти, — разрешил Чарнокуцкий. — Ядовитый зуб выдернут, а махать кулаками у жидов не заведено. Жидковаты, — скаламбурил он. — Знаете, еврейский советник, за что я вашу породу не люблю? Не за то, что вы Христа распяли. Туда ему, жиду, и дорога. А за то, что вы, как и бабы, карикатура на человечество. Вы только прикидываетесь мужчинами.