- Вероятно, вам стоит обратиться в полицию, - посоветовал Уайли Прентис. - В конце концов, это вряд ли может быть кто-то из нас.
- Вряд ли?
Прентис пожал покатыми плечами:
- Ну да, я не думаю, чтобы кто-нибудь из присутствующих...
- По всей видимости, именно так я и должен считать, - ответил Джерико.
- А почему нет? Ведь никто из нас даже не был с вами знаком до вчерашнего вечера, кроме Уилсона, разумеется.
- Это был не Уилсон, - сказал Джерико. - Это единственный человек, о котором я могу с уверенностью сказать, что в меня стрелял не он.
- Что за очаровательная религия - вера в дружбу, - отозвался Ломекс.
- Сегодня утром я ни во что не верю, - ответил Джерико. - Но так уж случилось, что я видел Боба в тот момент, когда снайпер вел по мне стрельбу, так что моя убежденность основывается на фактах, причем это единственный факт, который мне известен, кроме того, я знаю только, что снайпер пользовался двадцать вторым калибром. У кого есть такое оружие?
Томми Бауман обвел присутствующих взглядом, подняв глаза над грудой еды на тарелке.
- У меня, сэр, - ответил он.
Все взгляды обратились на мальчика.
- Где твое ружье, Томми? - спросил Джерико.
- В моей комнате, сэр. Вы хотите взглянуть на него?
- Да, я хочу на него взглянуть.
Мальчик поднялся со стула. Лиз Бауман встала одновременно с ним. Впервые за последние двадцать четыре часа она обнаружила, что все-таки слышит, о чем идет разговор за столом.
- Я пойду с ним, - заявила она.
Мальчик возглавил процессию, двинувшуюся по винтовой лестнице на второй этаж. За мальчиком следовала его мать, а Джерико замыкал шествие.
Опасность была неотъемлемой частью того образа жизни, который вел Джерико в течение долгих лет. Так было на передовой во время службы в Корее, когда он рисковал собой каждый день и каждую минуту. С тех пор он взял себе за правило протестовать против любого насилия. Именно этой идеей были пронизаны его картины, что было сделано, по мнению Дэвида Прентиса, чересчур прямолинейно. Именно эта идея и заставила его совершить крестовый поход по всему миру, побывать в тех уголках земли, где творилось зло, - в Конго, на Ближнем Востоке, во Вьетнаме, Нигерии. Он видел беспорядки в крупных городах, когда ненависть вырывается из районов гетто, как пар из кипящего котла. Находиться в этих местах было опасно, но никогда угроза не была адресована ему персонально. Там, в Корее, он был врагом. Пули, грозившие ему смертью, не предназначались лично ему, и на бомбах, что запросто могли разнести его в клочья, тоже никто не писал его имя.