– Гордись.
– Горжусь, как единственная упаковка на полке, предназначенной для обожателей дам эпохи Ренессанса. За каким дьяволом торчала столько лет в Миннесоте? Там была очередной хористкой-бегемотихой, а тут стала роскошным пионом среди маргариток. Обожаю Юго-Запад, плохо только, что тебя не вижу. Даже Харлея и Родраннера, будь я проклята.
– Я тоже по тебе скучаю, Энни. Звони чаще.
– Больше того, прилечу в выходные. Харлей вчера сказал, все готово, в любой день можно ехать.
– Ты с нами?
В ответ прозвучал соблазнительный гортанный смешок.
– Не упущу возможности. Вдобавок обдумаем все, что мне тут удалось раскопать. Предупредила Магоцци о своем отъезде?
– Предупредила.
– Рыдал?
– Ну… я только про Аризону сказала.
В трубке какое-то время слышалась песня неведомого ковбоя, оставившего свое сердце на автовокзале в Талсе.
– Ох, лиса, – вымолвила наконец Энни. – Нечего водить за нос беднягу. Мы ведь уже взялись за дела об исчезнувших детях в Техасе, к Харлею без конца поступают другие запросы… Долго придется кочевать по дорогам. Грейс, надо ему об этом сказать… если ты не подумываешь осесть, выйти за него замуж, жить в доме без решеток на окнах, чтоб не растить детей, как зверят в зоопарке.
– Не говори глупостей, Энни. У нас другие отношения.
– Черта с два. При каждом взгляде друг на друга занимаетесь сексом. Постель – простая формальность, на которую у вас пока времени не хватило.
Грейс умолкла на пару секунд, совершив серьезную ошибку.
– Господи боже мой, – охнула Энни. – Сама так думаешь?
– Много чего думаю в последнее время. Тем не менее в Аризону поеду.
Завершив разговор, она пошла искать Чарли, который, превосходя чуткостью любой барометр, сидел перед дверью в коридоре, глядя на круглую дверную ручку.
Погода скоро переменится.
Разъединившись, Энни забарабанила пальцами по дубовой неструганой стойке бара. Ногти сегодня выкрашены в цвет барвинка, который редко выбирают женщины, но ей нравится выделяться из общей массы. Кроме того, хотелось поставить новые контактные линзы такого же цвета, а несоответствие цвета глаз и ногтей категорически недопустимо.
Действительно, окраска сегодня далась нелегко. Утром пришлось первым делом бежать в салон, смывать волосы, ибо Энни Белински никогда не позволит себе надеть барвинковое шелковое кимоно с красными волосами. Впрочем, подметив в столовой третью пару уставившихся на нее мужских глаз, решила, что дело того стоило. Как работающие, имеющие семью женщины умудряются презентабельно выглядеть – выше ее понимания.
Она улыбнулась – слегка, но коварно, – поерзала пышным шелковым задом, удобней устраиваясь на стуле, и могла бы поклясться, что услышала тридцать страстных вздохов.