– Никогда. Ни на одну минуту. Жить всегда стоит.
Марти еще долго сидел на кровати, когда дверь за ней закрылась, чуть пристыженный из-за того, что крошечная старушка оказалась гораздо сильнее его.
Наконец, подошел к стоявшему в углу старому секретеру с откидной круглой крышкой и сел перед ним. В верхнем ящике почти пусто, только блокнот и упаковка с шариковыми авторучками. Он старательно уложил блокнот посередине стола, выбрал ручку и принялся ждать. Со временем рука сама собой задвигалась, подняла ручку, нарисовала кружок, от которого протянулись стрелки, как солнечные лучи. На самом солнце возникла надпись ДЖЕК.
Через час Марти откинулся на спинку стула, протер горевшие глаза и впервые за долгое время захотел выпить не виски, а кофе. Исписал три страницы заметками и вопросами, а в голове еще вертелись мысли, которые следовало перенести на бумагу.
Именно так он работал над особенно заковыристыми делами, и привычное занятие напомнило о многочисленных вечерах, когда Ханна украдкой пробиралась к нему в кабинет, обнимала за плечи и ласково упрекала за то, что он оставляет ее в одиночестве в широкой холодной постели. Марти почти почувствовал ее мягкие руки, запах лимонного туалетного мыла, щекочущее прикосновение шелковистых волос.
На губах медленно расплылась радостная улыбка. Почти целый год вспоминал только смерть Ханны. А теперь впервые вспомнил ее живой.
«Мне становится лучше», – подумал он, переворачивая новую блокнотную страницу.
Солнце только начинало вставать над рекой, когда Магоцци с Джино переезжали через Миссисипи по мосту на Лейк-стрит. Розовые и золотые полоски на небе отражались в темной воде, мерцая струйчатыми пузырьками шампанского.
– Боже, как мне хотелось бы изобразить это на полотне, – пробормотал Магоцци. – Взгляни на воду, Джино, до чего красиво.
Напарник хмыкнул. Нынче утром у него набухли мешки под глазами, коротко стриженные светлые волосы сердито топорщились.
– В задницу такую красоту. Ты бы не восторгался, если б провел ночь как я. Сюрприз наелся детской каши со всякими животными разных цветов, и мы часа три видели настоящую радугу. Точно как эта самая вода.
– Не рановато ли ему есть такую кашу?
– Если послушать Анджелу, он вообще не ест кашу. Она в схроне у меня лежала. Знаешь, есть такие липучки, которыми дверцы буфетов и шкафчиков заклеивают от ребятишек?
– Не знаю.
– Так вот, либо они никуда не годятся, либо Сюрприз гений.
– Перестань называть его гением, иначе у него разовьется комплекс.
– В глаза не называю, в сладкие детские влажные глазки. Старик, я умираю с голоду. Не объяснишь ли, почему машины стоят намертво на мосту в шесть утра?