«Бен Литтон… Это Бен Литтон!» — несся вслед ему шепоток, когда он проходил между столиков, — великолепный в своей синей блузе, на шее завязан красно-белый шарф, густая, как у молодого человека, седая шевелюра, на лоб, точно запятая, свисает белый клок.
«Бен Литтон… Вы, конечно же, знаете, художник…»
Это было волнующее событие. Все знали, что у Бена Литтона мастерская в Порткеррисе, но если кому-то непременно хотелось посмотреть на него, то надо было спускаться в город, отыскивать кабачок под названием «Невод» и сидеть там в духоте и мраке, медленно потягивая теплое пиво в ожидании, когда придет Бен Литтон. Все равно что ждать, не залетит ли в силок птица.
Но сегодня Бен Литтон, похоже, изменил своему любимому кабачку и на воскресный ланч пришел сюда, в «Замок», как самый обыкновенный человек. Гора пришла к Магомету. Пожилая дама открыто, ничуть не стесняясь, разглядывала его в лорнет, а заезжий техасец вслух сокрушался, что оставил в номере фотоаппарат.
Эмма перехватила взгляд Роберта Морроу и чуть было не засмеялась.
Бен наконец-то дошел до стола, занял почетное место по правую руку от миссис Райан, взял меню и поднял палец, давая знак официанту. Постепенно волнение в столовой улеглось, однако было очевидно, что до конца трапезы их столик останется объектом всеобщего внимания.
Эмма сказала Роберту:
— Конечно, я не должна одобрять эти его номера. Видели, как он красуется? Мне должно быть стыдно, однако все ему сходит с рук.
— Ну, по крайней мере, это вас развеселило. Вы уже не такая мрачная и напряженная.
— Вам следовало сказать мне, что миссис Райан молода и красива.
— Красива — да. Но не думаю, что так молода, как кажется. Скорее, хорошо сохранилась.
— Ничего себе высказались! Достойно стервозной дамочки.
— Сожалею. Не хотел сказать ничего дурного.
— И все-таки вы должны были меня предупредить.
— Но вы не спрашивали.
— Нет. Правда, что-то сказала о старых, толстых американцах, и даже тут вы меня не поправили.
— Быть может, потому, что не понял, как это для вас важно.
— Красивая женщина и Бен Литтон — и вы не поняли, как это важно? Это больше чем важно — это смертельно. Одно ясно — ни вам, ни Маркусу не придется ни в чем его убеждать. Бен едет в Америку. Один взмах этих ресниц, и он уже на середине Атлантики.
— Думаю, вы не вполне справедливы. Самые длинные в мире ресницы не завлекут его ни во что, чего бы он не захотел сам.
— Да, но он никогда не мог устоять, если ему бросали вызов, — холодно сказала Эмма.
— Эмма!
Она повернулась к Роберту.
— Да?
— Ну что вы сокрушаетесь? Все это такие пустяки! — И Роберт отмерил «эти пустяки» — между большим и указательным пальцами.