XIV. Собака, волк и свинья
Быстрый бег собаки составляет тот существенный признак, по которому она получила свое название: санскр. сvan (gväna, guna, gimi- муж. рода, gväni, guni — женск. р.), инд. svän, бенг. сvä — от корня сип — ire, 511 (ведаич.) — быстрый, стремительный; в зенде c,v переходит в ср — jpan и 9paka (жен. р.) = рус. собака; греч., образовалось из §первоначальной формы kvan — точно так же, как лат. canis есть сокращенное cvanis. Другое название пёс (пол. pies, илл. раз, чешск. pes, армор. püze) имеет в санскрите корень pis (pesati, pisyati) — ire, и, собственно, значит: бегун.[2294] Сербы говорят: «брз као пас, као тица» (быстр как пес, как птица);[2295] у нас эпитет борзый придается коню, а с перестановкою ударения: борзой- легконогой породе охотничьих собак. Немцы борзую собаку называют windhund, английскую охотничью собаку — windspiel и wind. Вместе с этим самый ветр стал олицетворяться в образе рыскающего пса; норвежская загадка: «es steht ein Hund auf dem Glasberg (= блестящий свод неба) und bellt ins Meer hinaus» означает: ветр, шумящий в парусах корабля.[2296] Свист ветров и гул бури были уподоблены собачьему лаю и вою; немцы говорят: «heult dersturm», подобно тому как наш язык допускает выражения: вой бури и вихрей, вой собак и волков. Эдда дает ветру название heuler. В церковнославянском словаре Алексеева хор — западный ветр, речение, родственное с словом хорт — борзой, ловчий пес;[2297] в клятвах верхних лужичан khort употребляется в значении нечистого духа.[2298] Финский эпос знает быстроногих собак, порожденных западным ветром.[2299] Гимны Ригведы упоминают о небесной суке Saramä (быстрая), которая, по повелению Индры, следит за демонами, похищаю(370)щими облачных коров, и открывает места, куда они уведены; в награду за то бог-громовержец дает ей молока (= дождь), которым кормит она своих щенят. Самому Индре и его спутнику Väyu (богу ветров) дается эпитет cunas.[2300] По греческому сказанию, Геркулес прежде, нежели захватил славных красношерстных быков чудовищного царя Гериона, должен был убить двуглавого пса Орта; пес этот был порождением Эхидны и Тифона и обладал страшною силою. У великанов скандинавского эпоса были не только черные быки и златорогие коровы (грозовые облака), но и собаки (вихри), которым владыка исполинского племени Трим вил золотые привязи.[2301] Русское предание одиноких, прожорливых великанов представляет с собачьими головами и называет их песиголовцами:[2302] в таком смешенном — полузверином, получеловеческом образе фантазия олицетворила демонов грозовых туч, дышащих бурями. В связи с этим преданием стоят средневековый рассказ об Александре Македонском и католическая легенда о св. Христофоре. В числе других чудовищ, которых встретил Александр Македонский в своем многотрудном походе на восток, были и кинокефалы — люди с песьими головами; он загнал их в горы (= тучи, см. гл. XVIII) и заключил в подземных пещерах.