– Слава Богу! – донеслось из тумана. Голос казался знакомым, но говорили словно сквозь плотный шарф. Неясное пятно качнулось навстречу и наконец обрело очертания и лицо.
– Тео? – изумлённо воскликнул Патрик. – Как ты тут оказался? Что случилось?
Тенор выглядел измождённым, под глазами набрякли мешки, щёки ввалились. Он весь дрожал – не то от промозглой погоды, не то от нервного напряжения и страха. От него несло немытым телом и дешёвым табаком, хотя сам он сроду не курил.
– Видит Бог, я сам не понимаю, что происходит. Но меня преследуют, а мне, веришь ли, теперь и идти-то больше не к кому, кроме тебя…
– За тобой гонятся? – недоверчиво переспросил стихоплёт: где-то в глубине глаз Тео поблёскивали тоскливые огоньки сумасшествия. – Кто? Зачем?
– Если б я это знал! Хотя… Понимаешь… У меня есть кое-какие подозрения, но, боюсь, ты мне не поверишь…
Патрик остановил его.
– Погоди. Чего ради мы будем стоять на ветру, когда можно подняться ко мне в кабинет? Ты, должно быть, голоден…
Певец, забыв о приличиях, бесцеремонно и даже как-то испуганно отмахнулся от его предложения.
– Я зверски голоден, но не стану к тебе заходить. Мне нужно как можно скорее покинуть город, убраться из этой страны – и может, тогда меня оставят в покое. Позавчера я у тебя был и не застал. Мне уже тогда казалось, что что-то неладно, но самое главное случилось потом, ночью…
– Что же это было?
Тео схватил Патрика за руку.
– Меня пытались похитить! Какие-то люди… Их и описать-то трудно: это не гвардейцы и не Тайный комитет. Возможно, чьи-то слуги, хотя выглядят слишком холёными. Я увидел их в окно, и они мне с первого взгляда не понравились. Вот я и не стал к ним выходить, а спрятался за дверью и слушал, как они говорили с хозяйкой. Та ко мне всегда была добра, храни её Господь: накинулась на них, будто наседка, которую согнали с гнезда! А они вели себя так, словно действуют по приказу самого герцога, мир его праху. По их словам выходило, что им велено доставить меня в Судейскую коллегию. Это было враньё – они не имеют никакого отношения к суду, уж я-то знаю: в последнее время мне часто приходилось отираться в коридорах местной Фемиды. Они не приставы, не конвойные, у них не было никаких бумаг… Словом, я вылез в окно и убежал. Ночевал в кабаках, днём прятался, где только мог. А нынче меня понесло домой: я решил, что надо поскорее уносить ноги, и хотел прихватить деньги из тайника. Так вот, они, оказывается, всё это время следили за домом и ждали меня…
– Но ведь ты не сделал ничего плохого? – перебил его стихотворец. – Может быть, вместо того, чтобы скрываться, тебе стоило выяснить, что им нужно и нет ли тут ошибки?