Он посмотрел на мальчика и спросил:
– Ты хотел мне что-то сказать?
Вальтер чуть кивнул, соглашаясь. Его губы беззвучно задвигались. Он "говорил" необычайно чётко, как учат говорить актёров, чтобы каждое слово, даже сказанное шёпотом, было слышно в зале.
– Мой отец умирает.
Патрик вздрогнул. То, что герцог Оттон вот уже два дня мучается животом, было всем известно. Но болезни такого рода нередки при дворе, где так много внимания уделяют приёмам, обедам, и каждый царедворец стремится экзотичностью и обилием блюд перещеголять прочих.
– С чего ты взял? Это, скорее всего, простое расстройство кишок.
– Я видел доктора Мариэнеля, когда он сегодня выходил из отцовской спальни. Он был слишком озабочен.
– Ты не пытался расспросить его?
Мальчик покачал головой.
– У нас с ним не получается беседовать. Он, похоже, считает себя виноватым в том, что я оглох. Я пытался как-то сказать ему, что мне просто не повезло, но он, по-моему, не понял.
Для своих лет Вальтер слишком хорошо разбирался в чувствах других людей. Его наблюдательности можно было доверять. Патрик задумался.
– Я сам поговорю с Мариэнелем, – сказал он наконец. – Болезнь Оттона может быть серьёзной, но не смертельной. Тебе незачем тревожиться раньше времени. Мариэнель – хороший врач.
– Я знаю. Но я виделся сегодня с отцом. Он очень плохо выглядит и с трудом говорит. В его глазах такое страдание! Должно быть, боли очень сильные.
– Я постараюсь сегодня же всё разузнать.
Вальтер удовлетворённо кивнул.
– И вот ещё что… Если мой дядя Эдвард станет править, он ведь позволит мне остаться здесь?
Патрик хотел бы соврать, но с Вальтером такие номера не проходили.
– Не знаю. С Эдвардом ни в чём нельзя быть уверенным. Он не считает тебя соперником, но у него много врагов, которые ищут любого предлога, чтобы взбунтоваться против него. Ему не стоило задевать честь Гудемундов, это могучий и многочисленный род. Он не должен был ссориться по пустякам с Адвахенами: им принадлежит большая часть золотых копей герцогства. Я уже не говорю про Теобраннов, ты всё знаешь сам.
– Знаю. Выходит, он отошлет меня из столицы, опасаясь бунта своих противников?
– Боюсь, такое может случиться. Но твой отец жив и, дай Бог, проживёт ещё много лет. Подожди, пока я поговорю с Мариэнелем.
– Мой отец – такой же человек, как и все. Мой дед умер в одночасье от удара, хотя до этого ни один врач не находил у него ни одного серьёзного недуга. Мой младший дядя Освальд погиб от болезни почек, его не стало через две недели после того, как он впервые занемог. Патрик, я боюсь за отца!