Никита вспоминал первые месяцы жизни в тринадцатом веке. Прав был Коробов. Нужно было отгородиться в маленьком мирке Карачева. Блокировать речки, ликвидировать дороги. Высокая урожайность, привезенных Коробовым семян, уже сейчас обеспечивала безбедную жизнь на селе. Развитие ремесла могло позволить возвести в Карачеве огромную кирпичную крепость. Небольшой рай в отдельно стоящем городе. А теперь Никита имел постоянный ад в пределах огромной страны. Вернуть бы всё назад и начать снова! А как же тысячи знакомых? Друзей, с которыми вместе воевали? Даже дикие половцы, его первые два полка. Одна зима подружила их так, что они стали считать его своим.
Никита, обсуждая с Коробовым реформу сельского хозяйства, считал, что семена, привезенные Коробовым, дадут в сельском хозяйстве резкий взлет урожайности. Но приватизация земель, на первом этапе, сильно уменьшила этот эффект. Средний урожай подсеки примерно в полтора раза превосходил таковой в двухпольном хозяйстве. Только переход в последние два года к трехпольной системе смог поднять уровень сборов, благодаря введению озимых посевов. Сейчас на очереди была знаменитая Норфолкская шестипольная система севооборота. Использование лошади, вместо волов дало мало эффекта, скот содержался крестьянами во многом ради навоза. Напротив, внедрение новой сельскохозяйственной техники: бороны, плуга, замена серпа косой, были очень значимы. Они повысили размер обрабатываемой площади на семью. Бедняки смогли обрабатывать до десяти гектар одной лошадью. Середняки, имея двух лошадей, обрабатывали до двадцати гектар земли. Товарность хлеба оставалась низкой, около десяти процентов, но Никита ожидал в ближайшие два года двойного роста урожайности хлебов, до четырнадцати центнеров с гектара, причем наибольшая роль в этом росте ожидал от посадок клевера. Но главным направлением для питания крестьян было внедрение картофеля, для скота кормовая свекла. Урожайность картофеля и кормовой свеклы превосходила триста центнеров с гектара. Даже в новгородской и владимирской губерниях, не смотря на проливные дожди, удалось собрать неплохой урожай овощей.
Последний разговор Никиты с Коробовым об эпидемии чумы получился пустым. Реликтовый природный очаг чумы на Русской равнине, четырехугольник с углами Великие Луки– Вологда– Кострома-Смоленск, дал о себе знать мором. Только в Смоленске погибло более тридцати тысяч человек. Пока не проявил себя Северо-Западный очаг чумы (Псков, Изборск и Новгород). Коробов отделался киванием на Европу. Последние сто лет там активизировалась проказа. Эпидемическая ситуация с этой малозаразной болезнью стала столь катастрофична, что в целях общественной профилактики церковь стала устраивать убежища для прокаженных. В этом году умер Людовик VIII, он завещал для прокаженных десять тысяч ливров. Лепрозориев насчитывалось уже более двух тысяч.