Так он и простоял, пытаясь заставить себя исполнить задуманное, но кулак не разжимался, рука не двигалась. Мозг его скорее отправил бы в огонь его собственную руку – но не эту яркую прядь. И стоя в нелепой позе у камина, Кельвин почувствовал, что вся тяжесть, все страдания последних пяти дней еще раз пронеслись через его измученное тело – он скорчился от нестерпимой боли. Вдруг его мозг, уже привыкший к ударам, дал ему понять, что боли больше нет, она прошла, как проходит мимо маленькой станции скорый поезд, бьет потоком воздуха всех на платформе, и вот его уже нет, и только ощущение чего-то сильного, непознанного остается с вами надолго. И Кельвин, не веря в случившееся, еще долго осматривал себя и чутко прислушивался, не вернется ли опять все то, чего он так боялся – но нет, лишь локон в руке напоминал ему о том, что еще минуту назад жизнь казалась ему невиданным мучением. Кельвин подумал, что не найдется теперь на земле силы, которая заставит его уничтожить эту чудесную прядь, принесшую ему столько страданий, но потом спасшую.
Он подбросил поленьев в камин, вышел из комнаты и включил воду в ванной. После горячей ванны он принял холодный душ, и почувствовал голод – черт возьми, да он же не ел столько дней! Накинув пальто, он добежал до ближайшего паба, выпил пару кружек темного «Гиннеса», урча расправился с бифштексом и неожиданно и с радостью заметил, что все чувства вернулись к нему. Жизнь продолжалась. Во всем теле забурлила неукротимая энергия, возбуждение жизнью – надо немедленно идти к Маргарет и уверить ее, что он снова в форме и готов сражаться дальше за свою любовь. Взяв такси, через пару минут он уже звонил в дверь дома на Блэнфорд Роу.
Открывшая дверь Бесси сообщила, что хозяйка дома, Кельвин прошел прямо в гостиную – одетая в черное, напряженная, с прямой спиной, там сидела Маргарет.
Полная тишина воцарилась на мгновенье в комнате, она побледнела, а он нарочито веселым голосом воскликнул: «Отлично выглядишь! Ты кого-то ждешь?»
– Да, жду.
Он знал, что ждала она его, перестал улыбаться и благодарно на нее посмотрел.
– Дай мне чего-нибудь выпить, – попросил он.
– Сейчас, возьми, в шкафу.
Он налил ей полную рюмку чистого виски, налил себе и сел. Он уже полностью владел собой даже под ее вопрошающим взглядом. После тягучей паузы она проговорила: «Ты изменился сильно и навсегда, я правильно поняла?»
– Правильно.
– Но сейчас-то ты еще прежний. – Она сцепила руки, чтобы он не заметил, как сильно они дрожат.
– Я собиралась тебе позвонить, хотя понимала, что не надо этого делать, надо просто сидеть и ждать, и ты сам придешь.