Вошедший в царские палаты думный дьяк с поклоном сообщил царю, что Васька Беклемишев покорно ожидает высочайшего дозволения войти. Государь нетерпеливо махнул рукой, приглашай мол. Беклемишев вошёл, отвесив поклон царю и, ожидая дозволенья говорить, смотрел в пол, покрытый поверх войлока зелёным сукном.
– Ну, Василей, рассказывай, что в землице ангарской творится? Что за людишки там, есть ли за ними сила? Торгуют ли, да чем? Но сначала молви мне как ясак сбирается!
– Великий государь, Михаил Фёдорович! С обоего, с государева ясаку и поминок с ясачных, с окладных и с неокладных волостей и с новых землиц на нынешней на сто сорок шестой год собрано семь десятков сороков соболей да два соболя, да три сорока недособолей, да шесть шуб собольих тунгусских, да два десятка бобров чёрных и рыжих, да дюжина кошлоков рыжих, семь лисиц красных черночеревых, дюжина лисиц красных белочеревых, да четыре выдры, розсомах тако же четыре. А цена тем ясачным соболям положена в ценовной росписи. А недобранного ясаку, государь, и вовсе нету.
– Добро же ты ратуешь казне нашей, – покивал головой Михаил. – Да токмо, расскажи мне, что за град Ангарск такой и что за государь там имеется?
– То, государь, на Ангаре реке стоит княжество Ангарское и государем у них Сокол князь обретается. А град Ангарск стольный град есть, град рубленный, да с посадом. Церква стоит наша, православная.
– Сам ли княжество своё держит, али под чьей‑то рукой ходит? Далече ли до царства Китайского?
– Сам, великий царь, княжество своё Сокол держит. А сколь далёк путь до Китайского царства, то мне крепко не ведомо, токмо людишки ангарские промеж себя бают, что далече оно, да дорога туда зело трудна и опасна.
– Сильны ли? – Романов снял тафью, в палате становилось жарковато.
– Сильны, государь, – кивнул Беклемишев. – Пушек, мушкетов в изобилии у них имеется. Железо льют во множестве. Крепости, что реку запирают, каменные, да с пушками. А мушкеты не то, что у нас имеются.
– Как так, что за мушкеты? – заинтересовался Михаил.
– Мушкеты ангарские лучше немецких, лучше италийских – и сработаны просто и заряд мечут столь часто и далеко, что можно цельную рать выбить, покуда она идти будет до рядов ангарских.
На лавке крякнул Борис Лыков, явно пребывавший в смятении от речей, в царских палатах ведущихся.
– Цыц! – прикрикнул на него самодержец. – Знал о сём? То‑то и молчи!
– Мне Василий Михайлович не отписывал, – попытался оправдаться Лыков, но царь его не слушал.
– А бьют ли казачков? – прищурил глаз самодержец. – Хотят ли землиц сибирских?