В морозном воздухе хлопнул выстрел. Полковник успел увидеть раздувшееся в холоде пороховое облачко. Пуля сшибла с Ефремова фуражку.
– Разойдись! – крикнул полковник и вытащил из кобуры «наган». – А ну, гнида подпольная, выходи!.. Но гнида, судя по всему, юркнула за спинами собравшихся за угол. Вскоре от столпившихся никого не осталось. Ефремов опустился в сани и покатил к казармам, разглядывая дырку в фуражке. Каких-нибудь пять миллиметров ниже – и пуля царапнула бы его по лбу.
А через час после этого события Ефремов выехал с жандармами в сторону Каретного ряда, чтобы разобрать баррикады напротив театра «Эрмитаж».
Внезапно вокруг жандармов плотным кольцом выстроились дружинники с винтовками и пистолетами системы Маузер. Но держались они на расстоянии ста шагов, не ближе. Чуть дальше по улице высилась баррикада – нелепая бугристая свалка, блестевшая металлическими вензелями кроватей, черневшая гнилыми ящиками и крутыми боками бочек, белевшая битыми стёклами перевёрнутых сервантов, а ближе всех лежала брюхом наружу телега с оторванными колёсами. Вперёд вышел усталый человек в длинном чёрном шерстяном пальто. На его голове набекрень сидела мятая шляпа, под которой виднелась окровавленная марлевая повязка. В руке он держал чёрный «маузер», пистолет подрагивал в его грязной руке.
– Господа жандармы! – крикнул человек, морщась при каждом слове. – Именем исполнительного комитета Совета рабочих депутатов объявляю вас арестованными! – Его сильно небритое лицо широко раскрывало рот, стараясь проговаривать каждую букву, было заметно, что губы его потеряли чувствительность на морозе. – Сложите оружие! Победа за нами! Мы гарантируем вам жизнь, если вы не окажете сопротивления!
Ефремов шагнул вперёд и, не произнося ни единого слова, вскинул руку с «наганом». Выстрел застал революционного оратора врасплох, как и его товарищей по оружию. Человек в шляпе отшатнулся, поднял руку с «маузером» и упал на спину. Шляпа скатилась с его головы и затихла, словно притаившись, чтобы принять в своё лоно невесомо парившие снежинки. Один из пальцев на руке, сжимавшей «маузер», подёргивался. Революционные дружинники отхлынули тёмной волной и попрятались за углами домов. Жандармы открыли плотный огонь.
Револьверные выстрелы оглушили пространство. Над головами людей повисло облако порохового дыма.
Тимофей Тимохин, стоявший в окружении, отпрянул не сразу. Увидев упавшего товарища, он даже не сообразил, что командир их дружины погиб.
– Товарищ Никифор! – позвал он.
Как-то не вязалось случившееся с намерениями дружинников. Предполагалось, что жандармы, увидев себя в кольце, отдадутся в руки победителей, к каковым Тимохин отнёс себя немедленно, едва жандармский отряд был взят в плотное кольцо. Но произошло другое…