«Несчастный ребенок», – в сотый раз повторяла про себя Рипли, укладывая ее на кровать.
«А ведь всего этого могло и не быть… И я, быть может, носила бы вот так, на руках, собственного ребенка… Да о чем я говорю – разве теперь Ньют не моя девочка?! Бедная дочка…»
Рипли ласково провела рукой по ее лбу и поправила подушку.
– Давай, ложись, укрывайся, вот так, – она укрыла девочку одеялом. – Хорошо… И теперь лежи и засыпай: ты же очень устала.
Ребекка пристально посмотрела на нее. «Как по-доброму она это говорит… почти как мама».
Словно впервые Ньют ощутила, насколько ей не хватает ласки. Странно, разве она еще не отвыкла от нее? Несколько добрых слов, несколько опасных часов, проведенных вместе – и она смогла доверять. А тому, кому доверяешь, можно и позволить приласкать себя. Это ведь так хорошо… да и кто может жить без этого? И иной взрослый за ласку или каплю доброты готов на все.
Рипли улыбалась. Светлая улыбка разгладила ее лицо, вернув ему открытость и искренность, свойственные молодости. Но в глазах светились спокойная мудрость и зрелость женщины, почувствовавшей себя матерью, и это делало ее старше. Да и сколько ей было в действительности лет?
У того, кто сражается и мстит, нет возраста.
– Я не хочу спать, – приподнялась на подушке Ньют. Голубые глаза безмолвно просили: «Не покидай меня хоть ты!.. У меня же больше никого не осталось…» – Мне страшно. Я сны вижу, страшные очень…
«Как она смотрит…»
На миг Рипли призадумалась, что же ей сказать. Да нужно ли в таких случаях думать?
Пусть подскажет сердце.
– Не сомневаюсь, – ласково сказала Рипли, включая освежитель воздуха. Взгляд упал на головку куклы. – А вот Кейси наверняка не видит страшных снов. – Она поймала куклу рукой и покачала ее, чтобы та открывала и закрывала глаза, пока, наконец, не оставила ее в «спящем» виде. – Вот видишь, не так уж и страшно. Постарайся вести себя, как Кейси…
Похоже, Рипли сказала что-то не то: взгляд малышки стал почти испуганным.
«Ну вот… и она такая, как все. Зачем она старается меня обмануть? – Ньют почувствовала, что еще немного – и на глаза накатятся слезы. – Ну зачем? Почему меня все стараются обмануть? Разве я маленькая и не понимаю, что это всего лишь игрушка? Или… или это они не понимают? Наверное, так. У них все наоборот, как с чудовищами. Им только кажется, что они знают, что сказка, а что нет, а на самом деле взрослые в этом путаются сильнее всех».
После такого вывода не простить Рипли она уже не могла. Разве она виновата, что так ошибается?
– Рипли, – как младшему брату или другим детям, оказывавшимся иной раз на ее попечении, серьезно начала объяснять она, – у нее не бывает плохих снов потому, что это просто пластмассовая кукла!