– Эй, Васкес, тебя никогда не принимали за мужчину?
– Нет. А тебя? – отпарировала она и продолжила свое занятие. На сильных руках Вески ритмично вздувались мускулы, которые могли бы украсить и мужчину.
– А неплохо, Вески! – вставил Хиггс. – Язычок у тебя как бритва.
После обмена «любезностями» Дрейк опять присоединился к Васкес. Шутки и обрывки разговоров постепенно слились в общий ровный гул.
В другом месте говорили о «более серьезных» вещах.
– Эй, сержант!..
– В чем дело?
– У нас спасательная миссия! – ухмыльнулся лейтенант. – В колонии было много молодых девушек, – так вот, мы должны их спасти от их девственности!..
– Неплохо!
Постепенно разговоры переместились в другую часть отсека: получив из автоматов свои порции еды, члены экипажа разместились за столами.
– Что это за дерьмо нам дали? – попробовав, оттолкнул тарелку Хадсон.
– Ты еще не пробовал, что мы в прошлом полете ели! – почти радостно отозвался Фрост. В отличие от Эйпона, черты его лица были несколько более европейскими.
– По-моему, нам дали кукурузный хлеб.
– В прошлый раз мы вообще ели каких-то пиявок.
– Да, – немедленно добавил Дитрих, – только та, что ты ел, была не пиявка, а глиста.
Хадсон, как новичок, не знал, верить этому или нет, а над его головой уже собирались новые тучи.
Кто-то подмигнул проходящему мимо Бишопу, тот отставил поднос, и почти сразу же натренированные руки схватили Хадсона за шею.
Бишоп прижал его ладонь к столу.
– Не надо, ребята! – еще не понимая в чем дело, на всякий случай запротестовал бедняга Хадсон, но было уже поздно.
В воздухе мелькнул нож и ударился острием в поверхность стола между пальцами Хадсона. Бедняга принялся вопить. Нож прыгал между его растопыренными пальцами все быстрее, дикий крик не прекращался. Нож выбивал дробь. Кругом смеялись.
– Ну ладно, ребята, – еле отдышавшись от хохота произнес Хиггс.
– Кончаем!
– Здорово! – хихикнул кто-то.
– Ну, спасибо! – выдохнул Хадсон, убедившись, что опасность осталась позади.
– На, ешь спокойно, – передал ему кто-то тарелку.
– Это было совсем не смешно, ребята! – все еще ошарашенно глядя по сторонам, заключил Хадсон.
Между тем освободившийся Бишоп направился с подносом к «начальственному» столу.
– Лейтенант Горман… – Тарелка опустилась на стол.
– Угу.
– Мистер Берт…
Глядя на них с едва прикрытым отвращением, как нередко смотрят на начальство, не заслужившее доверия или, наоборот, заслужившее самую пакостную репутацию, Дрейк процедил сквозь зубы:
– Что-то этот новый лейтенант слишком нос дерет…
Судя по гримасам, об этом подумал не один он.
На какую-то секунду реплика убрала веселье. Дерет нос – это было, в общем-то, мелочью. Но, с другой стороны, от командира зависела их жизнь. Сможет ли он достойно встретить опасность бок о бок с ними, если изначально ставит себя в исключительные условия? И пусть под этими «условиями» подразумевался всего лишь отдельный столик, – большинству это показалось не лучшим предзнаменованием.