«Я сижу в коконе, и вместо спасения меня хотят взорвать… ничего себе перспектива!» – лицо Хадсона опять нервно задергалось.
– Я не могу, нет! Не надо!
Вески удивленно посмотрела на него:
– В чем дело?
«Ты что, не хочешь им отплатить?» – спрашивал ее взгляд.
– Ну давайте будем считать, что мы с ними квиты. Хватит этой крови, этой грязи, этой смерти, наконец! Сколько можно?! – нижняя челюсть Хадсона двигалась то влево, то вправо, словно на ней выросли добавочные мышцы с единственной целью – дать ему возможность корчить самые невероятные гримасы. Даже мимика искусственного человека при виде этих гримас начинала казаться сдержанной и логичной. – Что мы там вообще потеряли?
Хиггс понимающе покачал головой. Бедняга Хадсон!
– Я считаю, – в нем снова заговорил командир, рассудительный и решительный, – что мы должны взлететь, подняться на космическую станцию и уничтожить эту планету. (Так! – утвердительно кивнула Вески.) Мы должны взорвать ее с орбиты. Это единственный выход.
Брови искусственного человека удивленно поднялись: «Что за нелепость
– взрывать то, что все равно должно вскоре взорваться?»
Выражение его лица осталось незамеченным.
«Только этого идиота мне и не хватало!» – похолодел Берт.
– Действительно, – Рипли обвела взглядом всех присутствующих, – эту планету необходимо уничтожить. Двух мнений тут быть не должно.
Страх, мучения, тревоги, боль – все это поднялось за фасадом внешне спокойного лица. Источник всех бед должен быть взорван, чтобы и следа не осталось от него, – только тогда можно будет спать спокойно, зная, что все позади.
Только тогда…
– Одну минуточку! – Берт встал и вышел вперед, чтобы его все видели.
– Одну секунду! Вы хоть представляете себе, что вся эта установка, этот комплекс, имеет большую цену в долларах?
Обычно этот аргумент действовал безотказно. Вся жизненная практика Берта приучила его к тому, что упоминание о стоимости того или иного предмета может круто изменить направление любого разговора.
Однако Берт рано возрадовался, что нашел нужный ход: сейчас перед ним были люди другого сорта.
– Ну что ж, пусть мне пришлют счет! – иронически бросила Рипли.
Берт вытаращил глаза.
Неужели его не поняли? Кажется, сказано было достаточно ясно. Если планета уцелеет, на нее можно будет послать еще одну экспедицию и исполнить, наконец, задуманное… Или все же попытаться объяснить им ситуацию, как ее видел он сам? Вдруг они поймут тогда?
– Ладно, – быстро затараторил Берт. Такая тактика ведения разговора с нижестоящим часто давала хорошие результаты: когда говоришь быстро, смысл текста подсознательно воспринимается как нечто само собой разумеющееся, и выводы вытекают потом из установок, подброшенных в первой, «быстрой» части речи. – Мы понимаем, что у нас сейчас напряженный момент, все мы очень устали, нам трудно, эмоционально трудно. – Чтобы текст не обгонял мысль и не сбил с толку его самого, он специально повторял варианты одной и той же фразы, пока обдумывал следующую. – Тем не менее не нужно язвить и постоянно принимать необдуманные решения. Вы поймите, что мы имеем дело с очень важными для развития науки организмами, представляющими огромную ценность для всей науки, для нескольких наук. И никто из нас не имеет права в волюнтаристском порядке уничтожать их…