— «Отмоешься»! Господи, ну ты даешь! — Ходунов остановился и, нахмурившись, смотрел на Шутикова, который не отрывал взгляда от белой дуги фонтана. — Мне кажется, ты не до конца понимаешь, куда влип. Ты сейчас очень сильно рискуешь. И, между прочим, Бобров и я — тоже. Ты это понимаешь?
— Понимаю. Я поэтому тебе и сказал. Если бы не это — я бы не стал. — Шутиков вздохнул и впервые за прошедшие дни посмотрел прямо в глаза Ходунову. — Тяжёлый у нас с тобой разговор получается. Ну, извини. Давай поговорим нормально, без горячки.
Ходунов некоторое время молча смотрел на Шутикова, потом нехотя улыбнулся:
— Ты хорош. Если бы тебя кто-то вот так оглоушил? Посмотрел бы я на тебя. Ладно, пошли, а то вон на нас внимание обращают. — Некоторое время они шли молча. Потом Ходунов спросил: — А вещи-то где? Из чемодана?
— Я все выбросил. На всякий случай.
— Ничего себе! Хорош случай. А с чем же ты теперь полетишь?
— Да я тут присмотрел. Завтра хочу купить. Ладно, давай просто погуляем немного. Мне главное, что теперь ты все знаешь. А то как-то было не по себе.
— Ну, ясно, — буркнул Ходунов. — Ему полегчало. Это называется — с больной головы на здоровую. Эх, Леня, Леня. Ну, давай погуляем.
* * *
В пятницу работали без обеденного перерыва, и все закончилось к половине третьего.
— Ну, какой маршрут сегодня выбираем? — спросил Ходунов, когда они часов в пять сели за поздний обед. — Какие идеи? Это ведь прощальная прогулка.
— Но, наверное, на этот счет есть традиция? — спросил Шутиков.
— Пока не завели, — сказал Ходунов. — Но стоит подумать.
— Может, прогуляться вниз по Роне? — предложил Шутиков. — Помните, где мы были в воскресенье?
— А что, я за, — поддержал Ходунов. — Это место стоит того, чтобы сделать его традиционным.
* * *
По набережной они шли не торопясь и к площадке на скале добрались только к семи. Вечернее солнце живописно освещало красноватый камень, превращая скалы в багровые, ярко выделявшиеся на фоне темной зелени деревьев и кустарника.
— Красиво здесь, — сказал Бобров, когда они остановились на огороженной площадке у края скалы. — До чего же здорово.
— Да, — поддержал Шутиков. — Место уникальное. Слушай, Валентин Евгеньевич, ты бы вот по этому выступу прошел? — Шутиков показал на широкий выступ, опоясывающий скалу.
— А зачем? — пожал плечами Бобров. — Удовольствия я не получу.
— Не скажи, — возразил Шутиков. — Это может хорошо нервы пощекотать. Так смог бы?
— Не знаю, — спокойно и, как всегда, серьёзно сказал Бобров. — Если спасти надо было бы кого-нибудь, это одно. А если так, для того, чтобы просто нервы пощекотать, так мне это не нужно.