– Как пленный?
– Спит, господин оберштурмфюрер!
– Проводи.
– Есть!
Охранник открыл ключом дверь и, пропустив нас, вошел следом. В маленькой комнатке были еще один сторож и человек на кровати. Лежавший, видно, проснулся при звуке разговора и теперь, не поднимаясь, разглядывал прибывших, оттопырив разбитую губу. М-да… хорошо над ним постарались. Узкие щелки заплывших глаз, свернутый, опухший нос. Это только из видимых повреждений…
Ну пора начинать веселье. Подхватив гестаповца под руку – чтобы не дергался, выдернул пистолет и в два выстрела вывел охрану из игры. Пук, пук и – готово. Хорошая все-таки вещь – глушитель. А то ножом – как-то неэстетично. Резидент при виде такого поворота событий умудрился расширить подбитые глаза почти до нормального состояния. Не выпуская руки пованивающего Генриха, наклонился к нашему разведчику и спросил:
– Вилли?
Тот молча кивнул, продолжая пялиться на меня, как на тень отца Гамлета.
– А если я предложу тридцать рейхсмарок за смычок, вы сможете его найти?
Лежавший прикрыл глаза и только секунд через сорок ответил, шепелявя разбитым ртом:
– Даже за триста марок это невозможно. Его у меня просто нет.
Вот и хорошо. Пароль с отзывом прошли нормально. Хотя и не сомневался, что этот сильно побитый мужик – тот, кто мне нужен.
– Идти сможешь?
– Да я отсюда ползком поползу!
– Ползком не надо. Раздевай этого жмурика, – я пихнул ногой ближнего охранника, – и одевайся.
– Э-э-э… здесь моя собственная одежда в шкафу висит…
– Тем лучше. Давай, давай – в темпе!
Пока Вилли, кряхтя, облачался, я, подойдя к окну и раскрыв его, прищелкнул языком. Тут же появились Пучков со Светланой.
– Принимай груз!
Ребята подхватили тяжело перевалившегося через подоконник Вилли и шустро поволокли его слабо шевелящую ногами тушку к машине. А мы с Генрихом вышли так же, как и вошли, чтобы не возбуждать у дежурной медсестры преждевременных подозрений. Тем более надо было сказать ей пару слов, чтобы с раннего утра тут кипеж не поднялся. Не знаю, когда у них плановый обход ранбольных, но в палату, где сейчас валяется два трупа, доктор должен попасть как можно позже. Поэтому проинструктированный Генрих, проходя мимо дежурной, приказал:
– Процедуры отменить! До моего прихода к палате чтобы никто не подходил! Обязательно передайте это по смене.
Средних лет медсестра, вставшая при нашем появлении, только отрывисто кивнула, как болванчик, и ответила:
– Яволь!
Ну вот и славно… А даже если кто в нарушение приказа и попробует сунуться, то дверь, уходя, я закрыл на ключ, так что фора у нас будет. Не торопясь, спустились с крыльца и, утрамбовавшись в автомобиль, поехали к воротам. Часовой, может, и удивился увеличению количества пассажиров, но вида не подал и выпустил в ночь без проблем. На этот раз патруль встретился только единожды и то, скользнув по знакомым номерам равнодушным взглядом, просто козырнул проезжающей мимо машине.