Я должен был услышать, о чем они говорят, должен был во что бы то ни стало! Я выскочил из почтамта через задние двери, перебежал улицу, укрывшись за бортом телеги, нагруженной пивными бочками, и проскользнул в парк, к памятнику. Там я остановился, едва не касаясь постамента спиной, и нахмурился, с раздраженным видом поглядывая вдоль дорожек, будто поджидая кого-то.
— …никак не понимаю, почему, — донесся до меня рассудительный голос. — Мороз с каждой минутой все крепче, к тому же и ветер поднялся. В такую погоду в парке не сидят. Если у вас нет своей конторы, вон там через дорогу — гостиница «Астор». Пойдемте в бар — я вас угощаю…
— О, контора у меня есть, — ответил Пикеринг с довольным смешком. — Контора, конечно, так себе. Не то что ваша, держу пари. Но вы все равно хотели бы взглянуть на нее, не так ли? Однако чего не будет, того не будет. Пока не будет. Вы правы, в такую погоду люди в парке не сидят. Вот именно поэтому мы и останемся здесь: то, что я собираюсь вам сказать, не предназначено для посторонних ушей. Предмет нашего разговора — каррарский мрамор. Он-то и привел вас сюда. Несмотря на мороз. Вас Эндрю Кармоди, достопочтенного миллионера…
— Он привел меня сюда, — сказал другой ровным голосом. — Но не для того, чтобы со мной играли в кошки-мышки. Так что оставьте остроты насчет достопочтенности при себе и скажите без промедления, что вам надо, иначе я встану и уйду — и будьте вы прокляты…
— Хорошо. Но вы должны понять меня — я достиг, наконец, того, на что потратил несколько лет труда, и сейчас наслаждаюсь своим небольшим триумфом…
— Чего вы хотите?
— Денег.
— Ну, разумеется. Кто их не хочет? Давайте ближе к делу.
— Пожалуйста. Сигару?
— Благодарю, предпочитаю свои.
Последовала пауза, потом я услышал, как чиркнула спичка, как запыхтели раскуриваемые сигары. Пикеринг прервал молчание.
— Я работаю в муниципалитете клерком низшей категории. Но я сам предпочел это место, сэр! Оставив ради него прилично оплачиваемую работу. А почему? Спрашивается, почему?
— Я вас ни о чем не спрашивал. — Слышно было, как Кармоди пососал сигару. — Однако продолжайте.
Пикеринг понизил голос:
— Причина носит фамилию Твид — вы удивлены? Он умер в тюрьме, «шайка Твида» «Реально существовавшая группа дельцов и политиканов во главе с сенатором Уильямом Твидом, в конце 1860-х годов прибравшая к рукам нью-йоркский муниципалитет. Афера со строительством здания городского суда, о которой идет речь далее, также имела место в действительности: при сметной стоимости здания 250 тысяч долларов из городской казны было выкачано более 8 миллионов.» разгромлена и почти забыта. А ведь два-три года назад дня не проходило — помните? — чтобы в «Таймсе» не писали о «гнусных следах шайки Твида». Но кто украл у города больше тридцати миллионов? Только ли Твид? Суини, Коннолли, Оуки Холл? Нет, не только они. У Твида были сотни добровольных помощников, еще не разоблаченных, и каждый из них урвал свою долю добычи, большую или малую. Спрашивается, почему я провел два года на не подобающей джентльмену работе клерка-регистратора в муниципалитете? — Пикеринг понизил голос до совсем уже драматического шепота. — Потому что именно там сохранились эти «гнусные следы»!..