Тобиас, наклонившись, посмотрел сквозь тонированное стекло на замок Попса Делайта.
– Тебя никто не заставлял сюда ехать, – ответил он Найджелу. Его даже никто и не просил.
– Это семейное дело, – ответил Найджел. – И это моя семья.
Тобиас закрыл глаза, но не стал терять времени впустую, моля Господа послать ему терпения.
– А что, если он слишком слаб? – спросила Перис. – В течение нескольких недель никто не видел, чтобы ему завозили продукты. Может быть, он теряет сознание, потому что там и вправду нечего есть, и я просто не представляю, как мы попадем внутрь.
– Возьмем замок штурмом, – хихикнула Синтия.
– Заткнись, – рявкнул Найджел и получил от Тобиаса одобрительный взгляд.
– Мистер Делайт, – заговорил в микрофон радист, мобилизованный Тобиасом. – Мистер Делайт, прием. Здесь ваша семья.
– У меня нет семьи.
Тобиас резко выпрямился, стукнулся головой и тихонько ругнулся.
– Черт, – прошептала Синтия. – Ну, наконец-то.
Перис села в кресло, которое уже освободил для нее радист.
– Привет, Попс. Это я, Перис.
– От всех я ожидал, – глухим голосом сказал Попс Делайт. – Но не от тебя, Перис. Ты всегда была моей девочкой.
– Попс, скажи мне, что надо сделать, – произнесла Перис.
Ответом было молчание.
– Всегда «моя девочка», – пробормотала Синтия, глядя в потолок.
Тобиас наклонился к ней и тихо спросил:
– Что с тобой? Почему ты цепляешься к Перис?
– Я тоже волнуюсь, – проворчала она в ответ. – Может, эта семья мне и не родная, зато единственная, которую я знаю.
Тобиас почувствовал раскаяние.
– Перис очень хорошо к тебе относится. Ты же знаешь, она всегда была любимицей у старика. Все люди таковы. Нехорошо иметь любимчиков, но у всех они есть. Не обижай ее за это. Она же всегда была к тебе добра.
Синтия резко дернула носком босоножки.
– Я перенервничала, – ответила она. – Как и вы все. Веришь ли, и мне небезразлично, что происходит с Попсом. Меня он тоже любил.
Тобиас поднял руку и чуть было не похлопал Синтию по бедру, но передумал и поднялся.
– Хорошо. Давайте все оставим, ладно?
Найджел продолжал ковырять зубочисткой свои идеально чистые ногти. Его кремовая шелковая рубашка и светло-коричневые брюки демонстрировали небрежную элегантность, к которой он так привык в последнее время. Тобиас с трудом сдерживался, чтобы не вырвать у него зубочистку.
– Ты там, Перис? – вдруг спросил Попс.
– Здесь, – ответила Перис. Своими нервными пальцами она еще больше запутала волосы.
– Знаешь, я ничего не ем. Здесь нечего есть.
Перис обернулась и посмотрела сначала на Синтию, а потом на Тобиаса. Он не знал, что сказать. Она снова повернулась к микрофону: