Кто-то спросил, почему Одинокий Утёс не любит разъяснять священные сутры.
— Все, что написано в сутрах и священных писаниях, суть слова, исходящие из уст Будды и бодисатв,[34] а потому только им дано знать их сокровенный смысл. Поэтому всякое их толкование в грубых устах — не более чем бред безумца. Вспомните Тао Юаньмина,[35] который, читая книги, никогда не стремился дальше, чем нужно. Казалось бы, этот истинный сын Срединной империи прочитал разные сочинения, однако даже он не осмеливался идти дальше положенного. Но сейчас находятся люди, наши современники, которые, начитавшись заморских книг, торопятся их перевести на наш язык, сопровождая перевод досужими измышлениями. Что до меня, то я не осмелюсь называть себя каким-то особо заслуженным мужем, коему дадено право прислуживать буддам и бодисатвам. Мне достаточно одного: не преступить их учение. Вот почему, прекрасно сознавая свое тупое невежество, я и начертал для себя запрет: никому не растолковывать сутры.
Еще кто-то спросил его, почему учитель отказывается жить в знаменитых горах.
— Тот, кто намерен очистить свой дух, должен избегать желаний, дабы освободить свою душу от суетных волнений. Но в Поднебесной существует немало вещей, к коим влечет человека. Это не только чудесные звуки или женская прелесть, но также красивые вещи и жизненные удовольствия. А чистый ветер, что овевает ваше тело, или ясная луна, которая приносит усладу вашим чувствам?! А пение птиц, что слышит ваше ухо, а аромат нежного папоротника! Все эти вещи не просто приятные, но и достойные нашей любви, к ним устремлены наши желания. Что до знаменитых гор, то в них водятся духи и оборотни, которые влекут человека к поэзии. Феи луны и ветра[36] привораживают его своими чарами. Неудивительно, что ученые мужи, попав в подобные места, тотчас забывают об ученье, а ревнители Пути теряют чистоту своих корней. Добавлю, что в этих горах можно на каждом шагу встретить прелестных дев, пришедших на богомолье, или служивых людей, которые ищут в подобных местах одни лишь забавы. Сияние ясной луны и зелень дерев являются здесь источником многих бед. Вот отчего я чуждаюсь знаменитых обителей и стараюсь удалиться в пустынные горы, дабы мои глаза и уши не соприкасались с окружающим миром.
Все, кто обращался к монаху с подобными вопросами, проникались к нему уважением, считая, что даже высокочтимые наставники древности никогда не говорили столь правильных слов. Три заповеди сделали монаха знаменитым, хотя Одинокий Утёс, как мы знаем, не гнался за славой. Множество людей, живших окрест, а также в дальних краях, потянулись к нему за учением, однако он брал учеников с большой неохотой, а если и брал, то долго испытывал, стараясь разгадать в них «добрые корни» и выяснить, насколько избавились они от суетных мыслей. Лишь после этого Одинокий Утёс принимал у них постриг. Но если он испытывал к кому-то недоверие, пусть даже самое ничтожное, тут же гнал этого человека прочь. Вот почему за долгие годы схимничества Одинокий Утёс так и не нашел себе достойных учеников и по-прежнему — жил один возле горного ручья в хижине, крытой тростником. Он обрабатывал кусок поля, плодами коего кормился, а жажду утолял чистой родниковой водой.