– Где же вы пропадали, Соня? Я пытался разыскать вас по телефону. Что-то случилось?
Отвечать ужасно не хотелось, Соня засмущалась, а Горский, сообразив, что ответа не добиться, не стал настаивать.
– Вот, полюбуйтесь, – слегка развернув девушку за плечи, указал он рукой на окруженное людьми хитроумное сооружение.
Ржавая металлическая конструкция, чем-то напоминающая гигантскую ложку, была закреплена на устойчивом кронштейне и с помощью механического привода медленно поднималась вверх наподобие ковша экскаватора. Под черпалом размещалась чудовищная по своим размерам тарелка, наполненная чем-то, напоминающим отработанное машинное масло. Достигнув верхней точки своего подъема, ложка с жужжащим звуком низвергнулась вниз и, шлепнувшись в черную жижу, обрызгала всех, кто стоял рядом. Раздались крики возмущения, визги и смех.
– Наша новая скульптура, – довольно шепнул Горский.
Застенчиво оглядываясь, Соня вошла в массивные двери Манежа – выставка навалилась на нее, как штормовой вал. Гул голосов, яркий свет и тысячи людей, заполнившие пространство, – все это ожило и завибрировало. В невообразимой толчее Горский сразу же куда-то исчез, а Соня, ухватив за ошейник присмиревшего Перро, отправилась обозревать выставку на пару с собакой.
Хорошо знакомый Манеж сегодня было трудно узнать. Его перегороженное белыми стенами пространство напоминало лабиринт. Все галерейные секции пестрели разноцветными пятнами картин всевозможных размеров и невообразимых сюжетов, повсюду стояли скульптуры и мерцали видео-экраны. Такого обилия современного искусства Соня даже вообразить себе не могла. На «Арт-Манеж» съехались галереи Парижа, Хельсинки, Лондона, Мюнхена, Риги, Киева, привезшие на эту ярмарку своих лучших художников. Открытие уже состоялось, и в зале было полно прессы. Сотни зрителей неспешно прогуливались по выставочному пространству, разглядывая экспонаты и обмениваясь впечатлениями. Посмотреть было на что: яркие, кричащие, словно выпрыгивающие из плоскости образы, написанные на холстах, ржавом железе, старых дверях, стеклах и прямо на выставочных стенах, фотографии, раскрашенные принты, аппликация на полиэтилене, крашеные доски, поролоновые скульптуры, хитроумные конструкции из оргстекла, автобусные остановки, расчлененные манекены, прозрачные шланги с нефтью, фанерные ящики и витражи. Отдельными секциями, напоминающими безумные городища, стояли инсталляции, собранные из предметов быта: мебели, телевизоров, посуды, одежды, всевозможного сора и рухляди.
Пугая людей своей собакой, Соня медленно двигалась среди этих художественных завалов, оживленно вертела головой и с интересом осматривала экспозиции. Вскоре она оказалась перед стендом, на котором красовался заветный логотип. «Свинья» являла собой эпицентр происходящего события. Ее внушительный стенд был окрашен, в отличие от прочих, в серо-графитовый цвет. Зрителей перед ним было так много, что Соня не смогла ничего разглядеть. Потолкавшись за спинами людей, она усадила Перро, прицепила ему на ошейник бедж «Участник выставки» и стала пробираться вперед. Во всю длину огромного стенда были вывешены десять холстов – часть знаменитой «Картины Жизни» братьев Лобановых. Справа и слева на боковых простенках висели металлические панно «Global Tool» и фотографии Артемона. Ее инсталляции на стенде не было. От неожиданности Соня задержала дыхание.