— Остынь уже, — проговорила она, похлопав по щеке. — И не сходи с ума.
Слишком много времени мне понадобится на восстановление.
Я заскользил вниз по стене, теряя сознание. Чёрт возьми, демон теряет сознание.
Последнее что я видел, это своих демонов, кучей бросившихся на Велину и Валериля. Всё бесполезно…
Глава 11
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ПРИНЦА
Мы понимаем, что мир любой ценой не является миром, что жизнь любой ценой не имеет никакой ценности; что жизнь без привилегий, чувства достоинства, прав, радостей, из-за которых стоит жить для себя и для других, ничего не представляет из себя. Мы понимаем так же, что существует нечто более отвратительное и более ужасное, чем война или смерть; это жизнь в страхе.
Ив Кюи
Фисэл
Коня я стащил в ближайшей деревушке. Ну надо же как-то триумфально въехать в собственный город, правильно? Честно говоря, я очень не хотел этого. С большей охотой я бы отправился к демонам, хотя я и ослаб после моей… почти смерти от огня демонессы. Что случилось со Скаром? Как вообще такое могло произойти? А Велина… Когда я думаю, что могу её больше никогда не увидеть, мне становится как-то тяжело… больно. А ещё неловко оттого, что я постоянно вспоминаю, в каких обстоятельствах прошло наше знакомство. Я обращался с ней, как обращался со всеми людьми. На её глазах я сжёг её дом, злорадно про себя посмеиваясь. А будь моя воля, я бы выпил и всю её кровь. Но брих, висящий на её шее останавливал меня, вызывая недоумение товарищей. Что изменилось с тех пор? Почему я, вампир…
Я хлестнул коня поводьями, приближаясь к городским воротам. Высокие крепостные стены встречали меня глухой тишиной. Даже старая толстая вампирша из местного трактира не горела желанием вывернуть на меня содержимое свой кастрюли, как ни раз бывало в давние времена. Вот только ворота были закрыты, а рядом с ними топтался один единственный стражник.
Ого! А я, оказывается, — надежда всего королевства…
В этот самый момент конь «надежды» споткнулся, и сама «надежда» слетела с небес на землю. Стражник у ворот неуверенно захихикал, в то время как я, корчась от вновь проявившейся боли, пытался подняться. Изобразив праведный гнев на покрасневшем от стыда лице, я, выпятив грудь, двинулся на стражника, у которого уже случился настоящий приступ хохота.
Подойдя к нему поближе, я вперился в него своими честными глазами.
— Мальчик, ещё один вяк и, честное слово, уволю тебя без инвалидного пособия.
Стражник вытянулся по стойке «смирно», предварительно икнув, признав во мне принца. Вот только кроме повиновения в его глазах появился и какой-то странный проблеск. А! Как же, как же… приказ Скара. Я так и не допёр, чем я так не угодил родному брату?