Приезжий (Северцев) - страница 46

Самойлов подошел, вздохнул.

– Отморозки какие-то. Ничего не знают, ничего не видели, ты им не понравился. Вот и все.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Как себя чувствуешь? – как-то вдруг он перешел на ты. Совместное боевое крещение, что ли.

– Нормально, – скривился я.

– Сотрясение мозга точно, может быть, перелом одного или нескольких ребер, – вклинилась Лена с точностью бывалого врача.

– Необходима диспансеризация от нескольких дней до пары недель.

– Ого! – Самойлов присвистнул.

Я тем временем принимал решение.

– Послушайте, Михаил. У вас есть сегодня вечером время? Мне необходимо по нашим с вами делам кое-что отвезти в Заводской. Поможете?

– Без вопросов. Сейчас вас отвезу, потом у меня дельце одно, минут на тридцать, потом можно и в Заводской.

К моему удивлению, девушки поехали с нами. Саша устроилась на переднем сиденье, мне отвели заднее, и Лене пришлось удерживать меня на поворотах. Она была права, тошнота накатывала постоянно. Очень хорошо, что ехать было недалеко, иначе лучше бы было идти пешком.

Потом меня почти занесли домой, и, едва продиктовав адрес Освальда и отдав ключи от «москвича», где лежал пакет с водкой и наркотиком, я отрубился.

Помню, что ночью мне стало совсем уж нехорошо. И еще кто-то менял компресс на голове – помню блаженное ощущение прохлады. И все.

Утром о вчерашних приключениях напоминала только тягучая головная боль и странное ощущение, обычно остающиеся после долгой езды в поезде – ощутимое покачивание окружающего пространства. По крайней мере, пока я лежал на диване, мне так казалось. Потом я попробовал встать, и, самое странное, мне это удалось.

Я был раздет, мой вчерашний наряд был аккуратно повешен на стул рядом с диваном. На столике виднелась пара упаковок таблеток, миска с остатками льда и полотенце.

Слегка усмирив трясущиеся ноги, я отправился в ванную. Сейчас это казалось самым необходимым – умыться, то, се. Осмелев после ванной, я решился даже подумать о завтраке. Вот это был лишнее, даже мимолетная мысль о еде вызывало отвращение. Пару минут я размышлял, а не вернуться ли на свой диван. Эта мысль казалась необыкновенно привлекательной, но я пересилил ее. Диван от меня не убежит, а время идет медленно, но неотвратимо.

Оттранспортировав себя на кухню, я опустился на стул и уставился в окно. В голове шумело. И здорово мутило, если честно. Судя по едва разгорающимся сумеркам, было еще рано – часов семь, не больше. То, что довез меня до дому Самойлов, я помнил точно. А вот кто меня уложил в постельку? Тоже он? Кстати, может быть. А потом поехал к Освальду. Что-то такое я вчера придумал насчет этой поездки. Хитрость какую-то.