ОНО (Кинг) - страница 110

Мы уйдем вместе.

Мы вместе погрузимся во тьму.

Есть ли оттуда обратная дорога?

Не уверен.

Боже, помоги, я не хочу звонить им!

Помоги, Господи!

В 11.45 вечера одну из стюардесс, обслуживавших первый класс рейса № 41 «Юнайтед Эрлайнз», следовавшего по маршруту Омаха — Чикаго, чуть не хватил удар. В течение нескольких секунд она находилась в плену навязчивой идеи, что пассажир, занимавший кресло 1-а, мертв.

Когда он сел в Омахе, стюардесса подумала про себя: «Ну ты даешь, парень. Это ж надо так нажраться». От пассажира исходило сильное алкогольное «амбре», что почему-то напомнило ей об облачке пыли, вечно окружавшем, как ореол, грязного мальчишку на взлетно-посадочной полосе — его прозвали «Пиг Пен». Еще она с беспокойством подумала о первом обслуживании, потому что практически не сомневалась, что парень потребует выпивку и, возможно, двойную. Тогда ей придется решать: давать ему или отказать. А уж удваивать поистине смехотворно: по всему маршруту из-за ночной грозы полно воздушных ям. Она была убеждена, что в один прекрасный момент этот долговязый парень в полосатой рубахе и джинсах начнет блевать.

Но когда пришло время первого обслуживания, пассажир заказал лишь стакан содовой — вежливый до невозможности. Сигнал обслуживания у него не горел, и вскоре стюардесса забыла о нем: работы было более чем достаточно. Фактически полет был как раз таким, о которых хочется побыстрей забыть и в которых — если остается время — думаешь о собственной тяжелой доле.

Рейс № 41 «Юнайтед» маневрировал между клочковатыми грозовыми карманами подобно заправскому слаломисту. Погода была зверской. Пассажиры вскрикивали и отпускали тревожные замечания насчет молний, сверкавших среди облаков то здесь, то там. «Мамочка, это Боженька рисует ангелов?» — интересовался ребенок, и его позеленевшая мать вымученно улыбалась. Первое обслуживание этой ночью стало и единственным. Надпись «Пристегните ремни» продолжала гореть и через 20 минут после начала полета. Все стюардессы оставались в проходах, отвечая на беспрерывные вызовы, походившие на взрывы хлопушек.

«Ральф ночью занят», — бросила ей проходившая мимо старшая стюардесса; она направлялась к иностранцу со свежим пакетом «от воздушной болезни». Старая песня. Ральф всегда занят, если на маршруте трясет. Самолет провалился в очередную яму, кто-то приглушенно охнул, стюардесса слегка развернулась, балансируя при помощи свободной руки, и взгляд ее наткнулся на широко раскрытые, невидящие глаза человека в кресле 1-а.