Он замолчал, потянувшись за очередным глотком воды. Глаза его заблестели, когда он продолжил рассказ.
— Ну так вот, Фуллер рано или поздно закрыл бы нас. Сделай он это раньше — не было бы стольких жертв. Всего-то и нужно было конфисковать выпивку, что белые приносили с собой. При его желании этого хватило бы. Для некоторых из нас это означало бы военно-полевой суд и каторжную тюрьму в Рае, для остальных — перевод в другую часть. Но Фуллер медлил. Я думаю, он боялся того же, что и мы: что это разъярит горожан. Мюллер к нему больше не заходил, а майора не прельщала перспектива тащиться за советом в город. Несмотря на кажущуюся твердость характера, майор был крайне нерешителен.
В результате его колебаний в ночном пожаре погибли те, кто мог бы жить. Проблему с клубом за майора решил «Белый Легион». Они пришли в своих белых одеяниях в начале ноября с намерением изжарить нас живьем…
Он замолчал, но не потянулся за стаканом, а тупо уставился в какую-то точку в дальнем конце палаты, пока не звенькнул колокольчик и мимо раскрытой двери не прошла нянечка, шаркая подошвами по линолеуму. Откуда-то из коридора доносились голоса: радио, телевизор. Стоял август, но с улицы тянуло холодом.
— …Часть их просочилась сквозь лесополосу между базой и Уэст-Бродвеем, — наконец произнес отец. — Один из тех старинных викторианских домов служил им базой. Там они переоделись в свою белую униформу и запаслись факелами. Остальные прибыли прямо на базу по Риджлайн-род. Тогда это был единственный подъездной путь. Я слышал — не помню от кого, — что они подкатили в новеньком, только с конвейера, «паккарде», уже облаченные в белое и со своими неизменными символами — факелами. Проехали через КПП на пересечении Риджлайн-род с Уитчем-стрит, и часовой беспрепятственно их пропустил.
Был самый разгар субботнего вечера. В клубе развлекались две, а то и три сотни людей. И тут несколько человек вылезли из «паккарда» цвета бутылочного стекла, а остальные появились со стороны Уэст-Бродвея. Всего человек восемь. Они были немолоды, эти люди, и временами я ловлю себя на мысли о том, сколько их слегло на следующий день с ангиной или язвой, этих грязных убийц, трусливых ублюдков…
«Паккард» остановился на холме и дважды мигнул фарами. Из него вышли четверо и присоединились к остальным. У некоторых были с собой двухгаллонные канистры — те, что можно купить на любой заправке. У всех были факелы. Один оставался за рулем. Наверняка, это был «паккард» Мюллера. У него как раз была такая модель, и именно бутылочного цвета.