Он усмехнулся. Усмешка вышла натянутой и бесцветной.
— Мне кажется, они появились после звонка Майка. Вот что мне пришло в голову.
— Билл, это чушь, — возразила Одра, потянувшись за сигаретами.
Билл вглядывался в свои ладони.
— Это сделал Стэн, — пояснил он. — Порезы на наших ладонях сделаны осколком бутылки из-под «коки». Я помню это так отчетливо, будто все происходило вчера. — Он поднял глаза на Одру; в них за стеклами очков читались боль и недоумение. — Я помню, как этот кусочек стекла сверкал на солнце. Это была одна из первых светлых бутылок. Ты ведь должна помнить — раньше «коку» выпускали в зеленых? — Одра утвердительно кивнула, но он не нуждался в подтверждении, захваченный потоком воспоминаний. Все это время Билл не отрывал взгляда от ладоней, будто читал по ним свое прошлое. — Я помню, Стэн оставил свои собственные руки напоследок, потому что вместо ладоней хотел сделать надрезы на запястьях. Мне это показалось глупостью, и я было уже двинулся остановить его… Потому что секунду-две это выглядело всерьез.
— Билл, не надо, — вырвалось у Одры. В правой руке она держала зажигалку, а левой обхватила запястье — наподобие полисмена с револьвером наизготовку. — Шрамы не проходят. Либо они есть, либо их нет.
— Ты хочешь сказать, что видела их прежде?
— Просто они были едва заметными, — резче, чем намеревалась, сказала Одра.
— Мы все были в крови, — продолжал Билл, — и стояли в воде неподалеку от того места, где Эдди Каспбрак, Бен Хэнском и я строили в то лето плотину…
— А ведь об архитекторе ты не упоминал, — упрекнула его жена.
— А что, ты знаешь архитектора с таким именем?
— Бог мой, Билл, он же построил новый корпус Би-Би-Си! Ведь до сих пор обсуждают, что это — новая эра в архитектуре или извращение.
— Ну, значит, я просто не в курсе, тот ли это парень. Впрочем, вполне может быть. Бен, каким я его помню, отлично в этом разбирался… Мы стояли там, и я держал одной рукой Беверли Марш, другой — Ричи Тозье. Выйдя из воды, мы сильно напоминали сборище южан-баптистов, особенно на фоне водонапорной башни Дерри — в белом, как одеяния архангелов. И мы поклялись, что если ЭТО вновь случится, то… мы вернемся. И вновь схлестнемся с НИМ. И положим этому конец. Навсегда.
— Конец ЧЕМУ? — вскричала она, неожиданно разозлившись. — ЧЕМУ конец? Что за чепуху ты морозишь?
— Ты можешь не п-п-прерывать… — начал было Билл. Лицо его исказила гримаса, и он смолк, будто ошеломленный чем-то ужасным, что только теперь потрясло его. — Дай мне сигарету.
Одра протянула ему пачку. Он закурил. Одра ни разу не видела его курящим.