— Благодарю за ценные сведения, мадам. Я вот что подумал: устрою-ка я вам всем очную ставку. Надеюсь иметь удовольствие и вас там лицезреть.
— Если угодно, пожалуйста.
— Да, хотелось вот еще о чем вас спросить… У вашего супруга остались рубцы от старых шрамов с левой стороны груди, на правом плече и на затылке. Откуда они, знаете?
— Это довольно деликатная история.
— И все же…
— Ну хорошо. Джон, когда был на Суматре, ввязался в драку. Года три назад.
— Он что, любил подраться?
— Он терпеть этого не мог! Он был очень мягкий и слишком доверчивый.
— Что же это была за драка?
Госпожа Ливингстон как будто совсем стушевалась:
— Это, скажем так, было мужское дело…
— И без гомосексуалистов тут не обошлось?
— Если хотите, называйте их так.
— Извините, мадам. Следствие не изящная словесность.
— Вижу!
Тут сэр Малькольм внезапно спросил:
— А Джон Кертни?
— Кажется, я о нем уже говорила во время нашей первой встречи. Он близкий друг моего мужа.
— Вы еще сказали, он пианист-виртуоз и дает концерты…
— Да, он действительно великий пианист.
— В таком случае, уважаемая госпожа Ливингстон, потрудитесь объяснить, каким образом этот именитый виртуоз умудряется быть еще и экспертом-поверенным, как указано на его визитной карточке, и, кроме того, торговым посредником, как поведал нам господин Хиклс.
Госпожа Ливингстон громко рассмеялась и долго не могла остановиться, а когда наконец пришла в себя, сказала:
— Понимаю ваше недоумение! Ведь они братья — Джон Эндрю и Джон Стэнли Кертни! Один и в самом деле пианист, он друг… вернее, был другом моего мужа. А второй — посредник по международным торговым делам и служит в компании Энтони Хиклса. Они братья-близнецы, хотя по натуре совершенно разные.
— И оба состоят в ложе святого Патрика?
— Нет. Только Джон Стэнли, коммерсант.
Форбс пометил у себя в блокноте: «Проверить, где находились оба Кертни в день убийства».
— Ну хорошо, мадам, благодарим вас, — сказал сэр Малькольм, поднимаясь. — Этот Кертни, признаться, доставил нам некоторые хлопоты!
Вдова улыбнулась, тоже встала и, удерживая благородного сыщика, сказала:
— Сэр, если позволите, поскольку у вас в таких делах опыт, мне хотелось бы попросить вашего совета…
— Все что угодно. Я к вашим услугам, мадам.
— О, просьба моя довольно деликатная. Только представьте, мне постоянно докучает один член ложи святого Патрика.
— Каким же образом?
— В общем-то, ничего страшного… Он забрасывает меня пылкими письмами, впрочем весьма изысканными. Думаю, это он звонит мне по меньшей мере раз в неделю, чтобы сказать, как он меня обожает. Сам он, конечно, ко мне ни разу не подошел, но я чувствую, он всегда где-то рядом, ходит за мной по пятам, буквально преследует. Словом, ведет себя чересчур назойливо — пожалуй, я сказала бы именно так.