Разворот. Конан обошел чудовище, перехватив меч двумя руками. Мимолетно отбив второе щупальце, он размахнулся и одним ударом от левого плеча срубил все четыре новых лапы маульпы. Чудовище взвыло, внезапно обретя голос. Засеменило тремя правыми Лапами, но только закружилось на месте, волной разгоняя песок. Серая кровь медленно текла из многочисленных ран.
Конан вскочил на панцирь и, недолго думая, пригвоздил маульпу к земле. Меч с хрустом пробил броню, тварь затихла.
— Оно мертво? — настороженно спросил Амаль, когда киммериец присел возле чудовища, очищая меч от густой крови.
— Не знаю, — отозвался Конан. — Ты все еще собираешься везти эту тварь в Пуантен?
Купец задумался, теребя полу халата.
— Но ведь ты будешь с нами. И если что, снова отрубишь чудовищу конечности. Я заплачу, — сказал он наконец. — Такая гадина может принести огромные деньги!
— Огромные деньги?
— Конечно, воин. Имея всего одну маульпу, я уже могу открывать харчевню. Фирменное блюдо — вареные клешни и лапы маульпы, самого большого ракообразного мире.
— Насчет «самого большого», я бы не был так категоричен, — отозвался Вашти. — Бывают твари и побольше.
— Не важно, — отмахнулся Амаль, мечтательно поднимая глаза к небу. — Главное, чтобы посетители шли валом...
— Харчевня, говоришь? — спросил кто-то.
— Харчевня, — кивнул Амаль, повертел головой в поисках говорившего. — Самая лучшая. А кто это говорит?
— Голову подними! — посоветовал тот же голос.
Киммериец первым взглянул вверх.
— Кром сегодня к нам немилостив, — спокойно сказал он, поднимая меч. — Впрочем, как всегда.
9
— Смотри, как много людей! — радостно прохрипела первая птица.
— Угу, — отозвалась вторая, не открывая рта.
На караван плавно пикировали, широко расставив крылья-полукруги, два огромных крокодила. Лишь маленькие передние лапы да гигантский размер отличали их от наземных сородичей. Разумеется, не беря во внимание крылья.
— Зачем над крабиком издеваетесь? — спросила первая птица. Хрипотца в голосе, морщинистая кожа и. большие темные пятна вековых пролежней выдавали немалый возраст.
— М-м, — кивнул второй крокодил. Этот был явно помоложе — гладкая кожа переливалась всеми цветами радуги, купаясь в лучах заходящего солнца.
Молодой почему-то не хотел открывать огромную пасть. Конан решил, что диковинное животное что-то в ней прячет — это было просто, ведь в такой пасти мог запросто уместиться верблюд вместе с седоком.
— Жалко крабика, — не унимался старый крокодил. — Вот ведь странные существа эти люди. И ничего не поделаешь: дикари — они и в пустыне дикари.