Голова, в общих пропорциях также схожая с человеческой, все же во многом рознилась от нее. Ее отличали сильно развитые лобные доли, свидетельствовавшие о могучем интеллекте, слаборазвитый затылок, плавно переходивший в длинную шею, и сильно выдвинутая вперед лицевая часть.
Носа и ушей в человеческом понимании не было вовсе, вместо них имелись едва различимые щели; челюсти напоминали клюв или змеиную пасть. Из-под сильно выдающегося козырька, образованного гигантским лбом, начисто лишенного надбровных дуг, искрились желтым холодным светом большие раскосые немигающие глаза.
«Кром!— мелькнуло в голове у Конана.— Да это же человекозмей, из древней Валузии!»
«Да-а-а,— сразу же отозвалось змеиное шипение.— Я — змей! Так вы называете нас-с, теплокровные потомки обезьяны. Нас-с — рас-су наагоф-ф!»
Конану порядком надоел этот внутренний голос, «голос без спросу вторгавшийся в его мысли», и он, выругавшись, обернулся к разумному ящеру:
— Слушай, как там тебя... нааг! Ты что, не можешь разговаривать со мной по-человечески? Или у вас нет языка? Но что-то я ни разу в жизни не видел безъязыкой змеи!
«На каком языке с тобой говори-ить? — вновь раздалось в голове у варвара.— На наречии Ахерона, или предпочитаешь речь атлантов? А может, с тобой общаться на языке сгинувшей Лемурии?»
«Эге!— смекнул Конан.— Да этот Сетов родич, похоже, ни одного нынешнего языка не знает. Долго же он спал!»
Впрочем, сие не слишком поразило варвара: ему знакомы были повадки удавов и питонов, которые, сожрав крупную добычу, могли дрыхнуть месяц, а то и все полгода. Этот, правда, заснул на добрые три тысячи лет в своем зеленом гробу,— но особой разницы киммериец тут не видел!
— Тебя, я вижу, трудно чем-то удивить, Конан из Киммерии,— вновь услышал варвар надоедливое шипение в мозгу.— Ну, не злис-сь, с-скоро я с-смогу говорить на твоем родном языке. В нем немало общего с атлантс-ским. Я понял это из твоих мыс-слей. Думать на родном языке похвально для человека, так долго с-странствовавшего в чужих краях.— А за комплимент с-спасибо, человек...
Конан даже не сразу понял, что к нему наконец-то обратились вслух, и к тому же — на чистом киммерийском, без малейшего акцента. Голос говорившего, правда, звучал странно — сухой, шелестящий, с присвистом и пощелкиванием... но что возьмешь со змея?
— С-спасибо, Конан,— продолжал нааг,— что назвал меня родичем Отца С-сета. Большая чес-сть для меня... И с-судьбы наши похожи. С-святая плоть Великого Змея ныне пребывает в с-саркофаге, подобном моему, в потаенной пещере на болотах южной С-стигии. Его тело пленено там, а бессмертный дух витает вдали от нашего мира и лишь изредка может являться на землю. О, если бы нашелся кто-нибудь, кто вызволил бы Отца С-сета из проклятых оков,— и тогда он вернулс-ся бы в наш мир! С-смею надеяться, что на этот с-святой саркофаг когда-нибудь наткнется богатырь, подобный тебе, Конан!