* * *
Празднества окончились, и потекли обычные будни. Для Конана это была беспрерывная цепь сладкого ничегонеделанья, которая состояла из сна, еды, питья и забав с женами. Утром, едва только рассвет золотил краешек неба, киммериец вместе с ними спускался к морю для утреннего купания, почти к тому самому месту, где очнулся на этом острове; Потом они возвращались к хижине, и расторопные юноши, обязанностью которых было выполнять прихоти посланца богов, подавали обильный завтрак. После этого варвар до самого обеда предавался плотским утехам, затем поглощал еще более сытную, чем утром, снедь и позволял себе сладкий послеобеденный сон. Проснувшись, он слушал рассказы своих жен о жизни и обычаях племени, не без удовольствия прихлебывая напиток, похожий на вино. Он многого не понимал в их обычаях и правилах, которых было бесконечное множество, да и старался не забивать голову этой ерундой, поскольку посланца богов все это во многом не касалось. Потом он опять ел, ласкал женщин, спал…
Прежде, когда случалось голодать и мерзнуть, мокнуть под дождем и изнывать под палящим солнцем в пустыне, варвар мечтал, что настанет такое время, кода он будет пребывать в тепле и сытости, в окружении красивых женщин, и никуда не надо будет бежать, не надо искать ночлег, а на добрую кружку вина всегда найдется монета…
«Клянусь Кромом, — мрачно подумал киммериец, когда давняя мечта воплощалась уже десять дней, — пожить так еще две-три луны, и я превращусь в откормленного хряка с заплывшими жиром мозгами… Прав Нинус. Сладостей надо есть столько, чтобы еще хотелось, а стоит перебрать, так непременно затошнит…»
Он сидел около своей хижины в тени пальмы, прислонившись к стволу и потягивая хмельной напиток из большого сосуда, выделанного из сушеной тыквы и оплетенного цветными полосками. Заходящее солнце уже скрылось за верхушками деревьев, но небо было светлым и спокойным, и даже ветерок, приятно обвевавший тело, стих, словно тоже готовился отойти ко сну, уступив место ласковому ночному собрату.
«Славно мы тогда пощипали с Нинусом богатеев, — вспоминал своего шадизарского приятеля киммериец, — хоть и не всегда все было гладко. Но не может ведь всегда везти. Наверное, боги распределяют все так, чтобы не было скучно… Как ожерелье из разных камней: один цвет, потом другой…
«Ожерелье! — вдруг вспыхнуло в его мозгу. — Бусы из зеленого камня! — Он попытался вспомнить, зачем ему это ожерелье, но мысли путались, а ухватить нужную не удавалось».
— Копыта Hepraла! — выругался он. — Вот уже и с памятью плохо! — По телу побежали мурашки. — Может быть, Нгунта говорил о нем? Пойду, спрошу, что ли… Все равно делать нечего».