«Нергал мне в печень, — проносилось в его голове, — похоже, и я уже приговорен. Но когда и к чему? У этих дикарей ведь ничего толком не узнаешь, а единственный, кто мог бы объяснить — мой приятель Нгунта, — уже прогуливается по Серым Равнинам. Попробую разузнать хоть что-нибудь у моих женщин».
Единственное, что слегка успокоило киммерийца — уже наступал вечер, а празднества и жертвоприношения, как он успел понять, всегда совершались днем, при свете солнца.
«По крайней мере, у меня есть в запасе ночь, — искоса оглядывая своих охранников, думал Конан. — Но как убежать от десятка воинов?»
Будь у варвара его любимый меч и доспехи, другое дело, но что мог он, прикрытый только набедренной повязкой, противопоставить десяти вооруженным воинам? Они не знали другого оружия, кроме коротких тонких копий, но уж ими владели мастерски, и Конан, вздумай он бежать, вряд ли мог надеяться выжить.
«Проткнут, как муху… — тоскливо прикидывал киммериец. — Что же придумать?»
После вечерней трапезы Конан, как делал это каждую ночь, уединился со своими тремя женами в хижине. Женщины, скинув одежды, раскрыли ему свои объятия в ожидании бурных ласк, но варвар вдруг с немалым удивлением обнаружил, что его совершенно не возбуждают любвеобильные красавицы.
— Ложитесь спать, — махнул он рукой. — Ваш господин устал.
На лицах женщин отразилось великое разочарование.
— Чего уставились? — посуровел он. — Неужели до завтра подождать не можете?
— Но ведь завтра… — начала одна из жен.
— Что завтра? — грубовато осведомился киммериец.
— После купания нас уведут от тебя, потому что ты уже не будешь посланцем богов…
— Как это не буду? — Конана даже холодом обдало от этих слов.
— Нгунта умер. Он оказался злым колдуном. Завтра его тело сожгут на костре, а тебя… Ты разве не знаешь?
— Откуда мне знать ваши дурацкие обычаи?
— Разве мы тебе не рассказывали? — потупилась другая жена.
— Может быть, и рассказывали, — отмахнулся варвар, лихорадочно соображая, что же делать, — но не могу же я помнить всю эту чушь!
— Злой колдун назвал тебя посланцем богов, и, раз он злой…
— Тогда я посланец злых богов, так, что ли?
Все три женщины дружно закивали.
— Ну и что будет дальше? — спросил киммериец, уже зная ответ.
— Гуна-Райна будет изгонять из тебя злых духов, и, если ты очистишься, нас вернут тебе, а если нет…
— Если нет, меня оставят на алтаре в лесу? — закончил за женщину Конан.
— Да… — хором протянули женщины и тесно прижались к варвару.
Киммериец услышал в этих вздохах не жалость к нему, а, скорее, сожаление о том, что их положение круто изменится.