Нет, в самом деле практически исключено, чтобы информация о Косте попала к писательнице от болтливой дамы. Ни одна из девчонок, ни один из парней, работавших в агентстве, разболтать тоже не могли. Заложишь другого – немедленно вылетишь с работы, это железное правило. Да еще и так навтыкают на прощанье, что никакого выходного пособия не захочешь.
Значит...
И вдруг какая-то догадка медленно, словно бы нехотя возникла в Костиной голове. Догадка о том, что значило напряженное, затаенное молчание в комнате матери...
Нет, это даже не догадка была, а так – шепоток обострившейся интуиции.
Неужели мама что-то узнала об истинном месте его работы? Недаром же она последнее время была такая дерганая!
Ну ладно, узнала. Если так, для нее это страшный удар. Нечто позорное! Она ведь все еще живет душой в советских временах, она еще никак не может въехать в простейшую ситуацию, что деньги не пахнут! Для нее они очень даже пахнут...
Но она ни за что не стала бы посвящать писательницу в такие позорные подробности, касающиеся ее сына. Костя знает маму, она лучше соврет в пользу сына, чем что-то сделает ему во вред.
Значит, информация попала к Алене Ярушкиной-Дмитриевой не от матери. Или... или мать в самом деле что-то сболтнула кому-то, кому очень доверяла. А уж оттуда все стало известно Алене.
Откуда же оттуда?
Вот это вопрос вопросов...
– Эй, ты там уснул, что ли? – послышался в трубке сердитый Анькин голос, и Костя встрепенулся.
– Ань, слушай, ты извини, – сказал он виновато, – я просто задумался. Но сейчас у меня мозги уже сварились, я ни черта не соображаю. Давай завтра на свежую голову все обмозгуем, ладно? Может, пока шефу об этой истории не говорить? А мы завтра всю ситуацию обкашляем, глядишь, и разберемся, так ли все страшно, как кажется. Может, и найдем какие-нибудь ниточки, за которые эту Алену можно дернуть. Понимаешь? А пока, извини, ну ничегошеньки голова не соображает! – И он зевнул без всякой демонстративности – просто потому, что и правда дико хотел спать.
– Ладно, до завтра, – неохотно простилась Аня.
Костя с огромным облегчением отключил телефон и начал было разбирать постель, как вдруг заметил, что все это время машинально сжимал в руке зеленого зайца.
Елы-палы... Он как-то пропустил это мимо ушей, но Анька вроде бы обмолвилась, что писательница стащила в агентстве зайчика! Но вот он, заяц! Костя нашел его в подъезде. Значит, что? Значит, сбежавшая писательница живет в их доме?
Нет, этот вариант отпадает. Костя тут знает всех и каждого – ровно столько лет, сколько проживает на белом свете. И никакая писательница здесь точно не обитает!