***
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция – «Комсомольская»!
Алена слабо улыбнулась. Ой, как когда-то хохотали они с Михаилом в киевском метро, внимая вдохновенному голосу из громкоговорителя: «Побережно, двери зачиняются. Наступна станция – «Площа Жовтневой Революции». Наказал же господь людей таким языком... А потом посмотрели на предупреждение, перечеркнувшее вагонную дверцу: «Не притулятися!» – и просто-таки зашлись от смеха, одновременно вспомнив рукомесло какого-то московского остряка, который основательно поскреб буковки на дверце вагона, после чего надпись «Не прислоняться!» стала выглядеть так: «Не слон я!» Рядом, вместо всем известного объявления «Места для детей и инвалидов», значилась остерегающая информация: «Ест детей и инвалидов».
Даже об этих веселых, беззаботных эпизодах думать тягостно до слез. Неужели у нее теперь глаза будут всегда на мокром месте, всегда будет сжиматься сердце при мало-малейшем воспоминании об их с Михаилом жизни? Неужели и впрямь все это ушло в невозвратное прошлое, которое с каждым днем будет все больше отдаляться от Алены, покрываться серой пылью забвения? И не сдуть этой пыли, не вернуть ничего из того счастливейшего, блаженнейшего времени, которое...
И вдруг Алена, резко, словно от невыносимой боли, повернув голову, увидела за стеклом соседнего вагона... Михаила! Михаила, в черном пальто и черной прибалтийской фуражке с высокой тульей, делавшей его похожим на офицера вермахта из какого-то фильма про Вторую мировую. Он стоял спиной к Алене, чуть склонясь к молодой, ослепительно красивой блондинке с огромными голубыми глазами.
В первое мгновение у Алены потемнело в глазах, а потом так и ударило мыслью: «Так вот оно что! Не будь я так наивна, сразу могла бы догадаться, что я и мои недостатки вовсе ни при чем. Здесь непременно должна быть замешана какая-нибудь блондинка!»
В Болгарию он уехал. В Болгарию, надо же!
Что же теперь делать? Устроить сцену? Или, оставшись незамеченной, проследить за предателем? А если она потеряет эту парочку в толчее или, наоборот, окажется слишком близко и Михаил обнаружит слежку? Это Алена никогда ничего и никого не замечает, с головой погружаясь в собственные мысли, а Михаил-то – он все на свете видит! В это время поезд остановился, и пара вышла из вагона. Алена ринулась следом.
Видит? Вот и прекрасно. Сейчас ему будет на что посмотреть!
Алена рванулась вперед и, схватив под руку какого-то мужчину, шедшего на несколько шагов позади Михаила и блондинки, повлекла его вперед, с неестественным оживлением восклицая: