— Скоро уезжаю. Приказ о демобилизации уже подписан. Проводы мне друзья устраивают… Пришла бы к нам на заставу со своими подругами… В субботу вечером, а?
— Приду. Обязательно. И девчат приведу. — Алена заторопилась. — До свидания.
— Постой. — Он положил руку на руль велосипеда. — Аленушка, я хотел тебе сказать…
Позади в кустах послышались шорох и предупредительное покашливание. Смолярчук растерянно оглянулся.
Раздвинув ветви кустарника, на дамбу вышел пожилой человек с бурым от загара и ветра лицом, в кожаной потертой куртке, с ружьем на плече и топором за поясом, Это был Иван Васильевич Дударь, отец Алены. Лукаво усмехаясь в густые висячие усы, он молча смотрел на смущенных молодых людей.
— До свидания! — приходя в себя, пробормотал Смолярчук и торопливо скрылся.
— Ишь, какой пугливый вояка! — густым басом сказал Дударь, провожая пограничника дружелюбным взглядом.
— Тато, вы прямо как из-под земли выросли, — засмеялась Алена. — Как же вас не испугаешься?
— Ой, дивчина хорошая, помолчала бы ты. — Иван Васильевич вздохнул, достал пачку сигарет, закурил. — Лет двадцать пять назад мне довелось дружить с твоей покойной матерью, царство ей небесное. — Сняв фуражку, он перекрестился. — Умная была дивчина, твоя мать Все медовые мои речи внимательно слушала, но… усмехнется бывало, покачает головой: «Только после свадьбы поверю тебе, Иван, а сейчас…»
— Не бойтесь, тато, не народился еще такой человек, какой сумеет обмануть вашу Алену медовыми речами.
Она вскочила на велосипед, спустилась с дамбы и покатила просекой к путевой будке, оранжевая черепичная крыша которой виднелась поверх невысоких елей.
Переменчива погода весной в Карпатах. Час назад на ясном небе не было ни одного облачка, а сейчас с холодной, северной стороны хребтов потянулись вереницы тяжелых снежно-землистых туч, несущих дождь, а может быть, и град. Час назад было тепло, а теперь из ущелья потянуло свежестью, тихий лес недобро зароптал вершинами вековых сосен, и солнце перестало греть и светить. Весенние поляны, также недавно нежнозеленые, молодившие Карпаты, потускнели без солнечного света, и стали неприветливыми суровые склоны гор. Одна за другой окутывались облаками и пропадали вершины. Потемнела и покрылась крупными морщинами Тисса.
Отгремела горная гроза, иссяк шумный и обильный майский дождь. Большое мутнокрасное солнце, перечеркнутое черным зигзагом летучей тучки, клонилось к закату. Длинная тень лесистой горы лежала на дворе заставы. В деревьях, падая с ветки на ветку, с листа на лист, шуршали, переговариваясь о чем-то своем, дождевые капли.