"Запрос даете голосом, а результаты вам выдадут текстом, и сразу переведут на ваш язык в нижней части экрана", — пояснил агент и ушел.
— Эта штука может нам наврать с три короба, — хмуро сказал Сеславин. — С чего начнем? С канцлера?.. А знаешь, что он мне напоминает? — парень развел закованными в цепи руками. — Манекен. И лицо такое же неживое, гладкое, и краски кукольные… Мы же не знаем вообще, что это за мир. Вдруг они научились делать живых кукол?
— Тебе книжки надо сочинять, — улыбнулась Ярвенна. — А потом выбрали куклу в правители, чтобы от каждого ее шага зависела судьба миллионов?
— А пес их знает… — буркнул Сеславин. — Может, они тут как раз такие и есть, что ими правит кукла. Давай лучше потряси порт, посмотрим хоть, как этот канцлер тут верховодит.
Ярвенна сказала в порт:
— Алоиз Стейр?
И отпрянула от экрана: с бешеной скоростью по нему понеслись строки и объемные изображения.
Сеславин встал с кресла и пересел к Ярвенне на диван, заглядывая через плечо. Девушка немного подвинулась, чтобы ему было удобно.
— Алоиз Стейр сделал пожертвование на дом престарелых…. Алоиз Стейр во дворе интерната для неблагополучных детей. "Мне нужны честные и верные люди", — сказал он, обнимая за плечи воспитанника… Алоиз Стейр лично проверяет состояние бесплатных больниц для бедных… Алоиз Стейр…
Ярвенна отложила порт:
— Голова уже кружится от него.
— Дай мне, — нетерпеливо сказал Сеславин. — Даже если эта машинка врет, нам надо хотя бы знать, о чем здешние господа хотят нам соврать. Давай разбираться, пока есть время.
— Сейчас, — Ярвенна снова взяла экранчик. — А вот как раз и прошлое Алоиза Стейра. "Нарушитель спокойствия… Бунтарь… Угнетатели народа не могли спать спокойно, пока знали, что он на свободе". Ого! "Он посмел бросить вызов незыблемому порядку вещей… Бесчеловечный режим… когда никто не мог быть уверен, что утром встретит рассвет… когда на улицу было страшно отпускать детей… Мир был поделен между коррупционерами, грызущимся между собой, как пауки в банке… нищета и хаос, кровавые реалити-шоу для развлечения элиты… Работорговля, развратные притоны…", — отрывисто зачитывала Ярвенна, слыша над ухом тихое дыхание Сеславина и понимая, что он пробегает взглядом эту же статью. — "Порвав с элитой, Стейр никогда не принимал жизнь такой, как она есть. Он отказался от всех преимуществ, которое давало его положение. Ему говорили: изменить мир невозможно. Но он — смог".
— Как это — отказался? — переспросил Сеславин. — Разве у него сейчас нет преимуществ?
Некоторое время они молча читали.