- Будьте так добры не есть в машине, - вежливо, но категорично приказал он.
Еще чего!
- Если я не буду есть, меня укачает и начнет тошнить. И может внезапно, совершенно внезапно вырвать, - вредным голосом заявила я. - Вы этого хотите? Когда тошнит на пустой желудок - это очень неприятно. Знаете, желчь так ужасно пахнет, просто всех кругом сразу тоже начинает тошнить.
Вместо того, чтобы нервно сглотнуть и позеленеть, парень улыбнулся.
- Ладно, ешьте, только не сорите. Обычно бывает как раз наоборот - наедятся и блюют. Особенно дети. Просто кошмар, когда детей рвет, запах еще хуже, чем просто желчью. После этого уже начинает тошнить взрослых.
Я улыбнулась ему в ответ. Вот это да! В школьные годы я была просто чемпионом по “тошнилкам” и могла испортить аппетит любому, даже самому небрезгливому. Но и паренек тоже не лыком шит. Наверно, в качестве главного аргумента использовал свою физиономию.
Зато плохо стало Корнилову. Пройдя лицом все цвета побежалости, он рявкнул:
- Прекрати жрать!
Засунув в рот остатки чипсов, я пробурчала:
- Да, милый, уже прекратила.
В международном “Пулково” я не была еще ни разу. Скажем так, аэропорт меня разочаровал. Маленький и тесный. И не очень чистый. Поискав взглядом буфет и не найдя, я заныла:
- Андрюша, очень кушать хочется. Ну очень.
- Потерпишь, - мило улыбнулся Герострат. - Лучше учи наизусть свои имя и фамилию, не дай Бог спросят.
Совет был кстати. От волнения мне не только дьявольски хотелось есть, но к тому же приключился приступ кретинизма. Спасибо хоть не медвежья болезнь. Я никак, ну просто никак не могла запомнить свою новую фамилию. Стопор какой-то. Помнила только: что-то летучее. Потом на минуту озарение: ах да, Летягина! Анна Васильевна Летягина. Тут снова происходило замыкание, и мне опять приходилось заглядывать в паспорт.
Рейс задерживался. Сначала на полчаса, потом на час. Меня начало трясти. Не помогло даже посещение счастливо обнаруженного кафетерия. Кофе был кислым и некрепким, а пирожное явно несвежим, хотя и по цене бриллиантов.
Герострат тоже нервничал, но виду не подавал. Если бы я держала себя в руках, он, скорее всего, позволил бы себе распуститься и постонать, но рядом со стучащей зубами Аллой чувствовать себя героем было гораздо приятнее.
Наконец объявили регистрацию. Зал всколыхнулся. Мгновенно из ниоткуда материализовалась огромная очередь. Мы оказались в хвосте.
Время словно остановилось. Мне казалось, что мы не продвигаемся ни на сантиметр. Таможенная декларация в моих руках уже напоминала тряпочку. Я впервые отправлялась за границу и совершенно не представляла себе процедуру паспортного контроля, таможенного досмотра, что там еще? А вдруг меня спросят что-то такое, чего я не знаю? Что-нибудь про Анну Васильевну Летягину? Или, вот ужас-то, увидят, что паспорт поддельный? На мой взгляд, он очень даже ничего, но я в жизни не видела настоящий загранпаспорт. Нет, видела, конечно, Мишкин - он пару раз катался по машинным делам в Германию, - но никогда особо не разглядывала.