— Я вот что хочу сказать. Вам, конечно, будут делать всякие предложения.
— То есть?
— В десятилетку, разумеется. Возможно, вам будут сулить разное… чтобы вы сменили педагога. Решать, разумеется, вам, но я бы посоветовала не спешить. У меня четверо выпускников блестяще закончили училище… Одна девочка поступает в консерваторию… А в десятилетке очень часто калечат детей, морально ломают их, понимаете, мне бы не хотелось, чтобы такой дар, как у Алены… Чтобы он стал удовлетворением чьих-то амбиций…
— Понятно, — с легким сердцем сказал Аспирин. — Но не я решаю. Она сама поступила в школу, она сама выбирает, где ей учиться. Разговаривайте с ней.
— Тем не менее подумайте, — не сдавалась трубка.
— Подумаю. До свидания.
Повернулся ключ в замке. Алена стояла на пороге, набыченная и красная.
— Опять полаялась с Васей? — вырвалось у Аспирина.
— А чего он, — Алена мотнула головой, — чего он пристал? Нет таких законов, чтобы заставить меня ходить в эту дурацкую школу… Ведь нет?
— Не знаю, — честно признался Аспирин. — Законы, скорее всего, есть, вот их выполнение…
— Плевать, — Алена поморщилась по-взрослому брюзгливо. Стянула растоптанные кроссовки (полосатые носочки больше не были чистыми), босиком направилась к себе в комнату.
— Мне твоя учительница звонила, — сказал Аспирин.
Алена обернулась в дверях:
— Зачем?
— Боится, чтобы тебя не свели у нее из-под носа. Сокровище, — Аспирин хихикнул.
Алена смерила его презрительным взглядом.
Дверь за ней закрылась.
* * *
— Алло, — сказала мама, и голос у нее был почему-то напряженный. — Лешенька?
— Привет, мам.
— Как дела? Ты здоров?
— Совершенно.
— Что с работой?
— Как обычно. Все путем…
— Леша, — голос матери посуровел, — что это за ребенок у тебя живет? Чей это ребенок?
Аспирин ждал этого звонка со дня на день. Шила в мешке…
Настучали, доброжелатели.
— Это, — отпираться не имело смысла, — это… моя дочь. Из Первомайска.
Пауза. Аспирин представил себе лицо матери, как она молчит — там, в Лондоне, на другом конце провода. Чуть не поперхнулся.
— Ну, так получилось, — сказал, оправдываясь. — Она скоро уедет к матери. Такое дело.
— Ты сведешь меня в могилу, — сказала мать, и голос у нее был в самом деле загробный.
— Да что такого, мам? Она хорошая девочка. Неизбалованная. И она скоро уедет.
— Сколько ей лет?
— Оди… одиннадцать.
— Алексей, — мать, наверное, сурово сжала губы. — Ты мне не врешь?
— Нет, — сказал он так безмятежно, как мог.
Мать не поверила.
* * *
В конце сентября похолодало. Стоя у окна в кухне, Аспирин смотрел, как идет на занятия Алена — воротник куртки поднят до ушей, голова втянута в плечи. Футляр со скрипкой прижат к груди, как оружие возмездия. Из-за спины выглядывает упакованный в ранец Мишутка.