Она постояла несколько секунд — и заиграла. Аспирин ожидал услышать все, что угодно, но не явно фальшивый, резкий звук, вырвавшийся из-под смычка.
Прохожие шли, ни на что не обращая внимания. Алена опустила руки и постояла так с минуту, может, больше. Аспирин видел — или, скорее, чувствовал — как она пытается унять дрожь в руках и как это у нее не сразу, но все-таки получается.
Она сделала глубокий вдох. Снова вскинула скрипку, провела смычком. То ли пальцы отказывались служит Алене, то ли музыкальный материал, за который она взялась, был слишком сложен, но звуки, разносившиеся под сырыми подземными сводами, вызывали недоумение: казалось, ребенок впервые взял в руки инструмент.
Прохожие шли.
Аспирин отошел в сторону и встал за углом киоска. В отдалении мяукали фальшивые котята и трещали автоматами солдаты-роботы. Шелестели, касаясь асфальта, сотни подметок. Алена водила смычком по струнам, повторяя и повторяя одно и то же сочетание звуков, и вдруг из надсадного ученического скрипа вырвалась мелодия.
Это длилось секунд пять, а может, и все десять. Детская скрипка взревела мощно и страшно. Люди, двумя равнодушными потоками текущие мимо Алены, разом сбились с шага. Кто-то остановился, кто-то оборвал разговор, кто-то уронил на асфальт бутылку пива, и она разбилась, кажется, в полной тишине. Все лица обернулись к девочке со скрипкой, а она играла, подобравшись и сузив глаза, будто лыжник-экстремал.
А потом женщина лет сорока, хорошо одетая, с длинным зонтиком в руках, метнулась к Алене и обрушила зонт ей на голову.
Мелодия оборвалась. Сразу возобновилось движение: кто-то поспешил по своим делам, подчеркнуто суетливо и независимо. Кто-то, наоборот, ринулся поближе: посмотреть. Мужчина в черной куртке подхватил Алену — она устояла на ногах и удержала скрипку, хотя по лбу у нее сразу же побежала струйка крови.
— Вы что?! — рявкнул мужчина. — Да вы что? Сейчас в милицию…
Женщина с зонтом скалилась, как персонаж из фильма ужасов:
— Я тебе покажу милицию! Эту… сучку… эту… дрянь вонючую уберите отсюда! Развелось здесь…
Аспирин подскочил к Алене. Она стояла, очень бледная, с размазанной по лбу кровью, но сознания не теряла и даже, кажется, слегка улыбалась. Аспирин попробовал взять у нее скрипку — проще было бы вырвать кролика из пасти крокодила.
Женщина выкрикнула еще что-то, шипя и задыхаясь от ненависти, а потом вдруг, будто о чем-то вспомнив, кинулась бежать и скоро исчезла в толпе. Кто-то из любопытных, собравшихся у места происшествия, попытался схватить ее за рукав, но она стряхнула с себя поборников справедливости, как матерый секач — вцепившихся в шкуру собак, и была такова.