Улыбнувшись, он повернул другую кнопку — и звуки усилились и заполнили всю комнату. «Тук-тук-тук» — доходили звуки сердца такой громкости, что стоящие рядом со мной сосуды задребезжали в ответ. Новое прикосновение к кнопке — и звуки сердца смолкли, сменившись бульканьем жидкостей тела, но они были такими громкими, как звуки ревущего горного потока, стремящегося вниз по каменистому ложу в страстном желании как можно скорее достичь такого далекого моря. Донеслись вздохи газов, как будто штормовой ветер пробежал по листве огромных деревьев. Хлопки и всплески, как будто огромные валуны падали в глубокое-глубокое озеро.
— Твое тело, — сказал он. — Звуки твоего тела. О твоем теле мы знаем ВСЕ.
— Но господин Пленитель, — сказал я, — ЭТО не чудо, в ЭТОМ нет ничего удивительного. Мы, бедные невежественные дикари, здесь, в Тибете, можем делать то же самое. Мы тоже умеем усиливать звуки, правда, не так сильно, но тем не менее мы умеем делать это. Мы умеем также освобождать душу от тела — и принимать ее обратно.
— Вы умеете? — он посмотрел на меня насмешливо. — Тебя не слишком легко напугать, а? Ты думаешь, что мы твои враги, что мы захватили тебя в плен, да?
— Господин, — ответил я, — вы пока не проявили ко мне дружелюбия, я пока не вижу причины, почему я должен доверять вам или сотрудничать с вами. Вы меня держите как парализованную жертву, так, как это делают осы. Среди вас есть такие, кто кажется мне дьяволами: так мы изображаем чудовищ, которые появляются во время ночных кошмаров из какого-то враждебного мира. А здесь они сотрудничают с вами.
— Внешность может быть обманчивой, — ответил он. — Некоторые из них — добрейшие люди. Другие, имея наружность святого, пойдут на любой низкий поступок, который придумает их извращенный ум. И тебя, ТЕБЯ, подобно всем дикарям, вводит в заблуждение внешний вид человека!
— Сэр! — ответил я. — Я должен сначала решить, чему вы служите — добру или злу. Если добру — а я должен сначала в этом убедиться, — тогда, и только тогда, я буду с вами сотрудничать. Если это не так, я сделаю все, что смогу, чтобы разрушить ваши планы, чего бы мне это ни стоило.
— Но послушай, — возразил он, — ты же не будешь отрицать, что мы спасли тебе жизнь, когда ты умирал от голода и болезни?
С самым угрюмым выражением я ответил:
— Спасли мне жизнь — но ЗАЧЕМ? Я был на пути в Небесные Поля, а вы вернули меня обратно. Все, что вы делаете со мной теперь, совсем не похоже на добро. Зачем нужна жизнь слепому человеку? Как может слепой чему-то научиться? Пища, как я теперь буду добывать пищу? Нет! Продлить мою жизнь — это не добро. Вы сами утверждаете, что я нахожусь здесь не для своего удовольствия, а для каких-то ВАШИХ целей. Где же здесь добро? Меня привязали к этой платформе и я должен служить развлечением для ваших женщин. Добро? Все это вы называете добром?