Начался обстрел — солдаты скрылись в блиндажах, а Савелий опять остался в окопе. Сжавшись, сидел на его дне, злой от своего бессилия, и молил судьбу только об одном: «Пусть фашисты бросятся в атаку. В самую обыкновенную или психическую, но непременно бросятся!»
В душе он осознавал, что прикрытию не уйти из этих окопов, вот и хотел еще хотя бы раз увидеть фашистов, чтобы стрелять по ним злыми и беспощадными очередями. Стрелять до тех пор, пока будут патроны. Потом он обязательно метко бросит в них все свои гранаты. И лишь после этого встанет во весь рост: может, повезет и удастся ударить ножом в грудь хотя бы одного фашиста…
Томился в окопе Савелий Куклин, непроизвольно сжимался, когда очередные снаряд, мина или бомба — это определял уже точно — должны были рвануть рядом, Но пока судьба миловала его. А вот Герасиму не повезло: едва ли не первая бомба, оторвавшаяся от брюха фашистского бомбардировщика, догнала его у самого блиндажа.
И еще — казалось, непрерывно Савелий помнил, что им надо продержаться до ночи. Лишь потом можно будет отойти. Он не видел леса сейчас, однако точно знал, что до него считанные десятки метров, мысленно уже не раз пробежал их.
За весь невероятно долгий День фашисты не высунулись из окопов. И все это время Савелий и солдаты в бездействии просидели под обстрелами и бомбежками. Почти оглохли от множества взрывов, уже почти отупели от них и мало верили, что доживут до ночи. Но своих окопов ни один не покинул.
Для Савелия душевные муки, оборвались неожиданно: он еще видел, как вдруг вздыбилась земля, а затем на него обрушились мрак и могильная тишина.
Очнулся Савелий от сильного удара, который нанесла ему земля. Словно приказала немедленно встать, вновь вступить в бой.
Не встал, даже не шевельнулся: сначала нужно было понять, что случилось с ним, хотя бы приблизительно знать, какова обстановка на недавнем поле боя. За кем оно сейчас? Стоим мы на прежнем рубеже обороны или здесь хозяйничают уже фашисты? Наконец — почему в ушах появилась эта нудная боль? Вполне терпимая, но все же мешающая? Скорее всего — контузия так дает о себе знать. И он вспомнил вдруг вздыбившуюся землю. Вспомнил это — окончательно поверил, что жив, даже не ранен; присыпанный землей, сейчас сидит он на дне окопа, уткнувшись головой в его стенку.
Так вот почему он может свободно дышать, хотя и основательно засыпан…
А боя не слышно. Кто же его выиграл? Непохоже, что фашисты: эти имеют привычку осматривать захваченные окопы и пристреливать тех, кто оказался жив. Поднимают автомат и равнодушно прошивают человека строчкой пуль, словно он самая, обыкновенная мишень.