Змеиная голова стремилась его ужалить, а львиная и козлиная — укусить. Да, похоже, за последнее время образ химеры отчего-то стал очень близок Нике, поскольку она раз за разом выбирала именно его для своего перевоплощения. Впрочем, все это не сильно пугало Илариона. В конце концов, за свою долгую жизнь ему, как и киммерийцу, довелось сражаться со многими тварями.
— Остановись! — попытался он вразумить ее. Но куда там! Она не желала ничего слушать.
Ее мозг заполонила одна-единственная мысль. Кто-то посмел отнять у нее Арфу, позволявшую ощутить неземное блаженство. Колдовской туман творения Софока захватил ее окончательно. Ныне для нее представлялись врагами все люди, а не только Конан.
— Боги, помогите! — взмолился старый воин, в который раз спасаясь от смертоносных объятий Ники. «Что же делать? — размышлял он, вспоминая, что предпринял в подобной ситуации киммериец. — Ну надо же, как ловко у него получилось ее оглушить! Я так вряд ли смогу!»
Но, как бы там ни было, он решился напасть сам. Ничего умнее придумать он не смог. И, зарычав, он набросился на нее. Его кулак обрушился сначала на козлиную голову, потом на львиную, змеиной удавалось пробыть в сознании дольше всех, но вот наступила и ее очередь.
Смахнув пот со лба, Иларион вздохнул и принялся осматривать себя, ища ранения. Как выяснилось, он практически не пострадал во время схватки. Несколько незначительных ссадин и синяков не считались.
— Хорошо, — прохрипел он, чуть ли не падая от усталости. Ему хотелось лечь и отдохнуть, но он не мог себе этого позволить. Нужно было сделать что-нибудь с израненным киммерийцем и с Никой. Девушку старый воин просто запер в подвале. На первое время это должно ее сдержать, а потом можно будет придумать что-нибудь понадежней.
Разобравшись с ней, он принялся разглядывать раны Конана. «Да, — покачал головой Иларион, — с дикарем придется повозиться. Не так-то легко будет привести его в порядок. Более того, если бы его пытался спасти простой лекарь, то, наверняка, потерпел бы неудачу». Но старого-то воина никак нельзя было называть обычным врачом. Нет, ему, посланнику богов, были дарованы кое-какие силы превышающие человеческие. В убийстве они помочь никак не могли, но вот во спасение их можно было использовать. Увы, с помощью них нельзя было никак вернуть разум девушке.
— Ну что ж, варвар, пришло время заняться и тобой, — произнес он, оттаскивая побледневшего киммерийца в сторону. Там, где деревянные доски пола пропитались кровью, старый воин-маг принялся чертить пентаграмму, благодаря которой он собирался излечить Конана. Неторопливо, тщательно он выводил линии, рисовал оккультные знаки. В центре шестиконечной звезды он изобразил глаз с двумя веками. Немного полюбовавшись своим творением, он продолжил работу. Самое простое он сделал, оставалось заняться гораздо более сложными фигурами, изображающими богов, к которым он обращался. Среди них выделялись своими размерами двое, Митра и Кром, очень разные, противоречивые сущности, объединенные ненавистью к Мраку.