Медленно черточка за черточкой, Иларион выводил замысловатую пентаграмму, которая, по его замыслу, должна была обхватить все существующее в мире Добро. Многие сочли бы это безумством, невозможным изначально. Но он знал, что ему это удастся. Он был уверен в этом.
— Эх, — бубнил старый воин, занимаясь делом, — намного проще было жить простым бойцом, ничего не знающим ни о магах, ни о чудовищах, ни о богах, ни о демонах, кроме того, что все они где-то существуют. С тех пор, как Всевышние избрали меня, я только и делаю, что сражаюсь на их стороне с противниками, способными вселить ужас в кого-нибудь не столь крепкого духом, как я. Быть может, зная об этом моей способности, они и призвали меня, дабы я совершал все эти геройства?..
Да, Иларион лучше кого бы то ни было понимал, что творилось в душе у умирающего киммерийца. Ему самому когда-то довелось испытать нечто похожее. Он по воле Небес вынужден был оставить обыкновенные, не волшебные битвы, чтобы отправиться навстречу приключениям, несущим с собой зачастую смерть и боль, ненависть и злобу, а не свет, мир и сокровища. К слову сказать, с идей озолотиться, уничтожив очередного врага, он давно простился. Быстро пришедшее богатство спускалась за несколько дней в каком-нибудь кабаке, оседая в карманах гулящих девиц и хозяина заведения. И этому прискорбному факту ничто не могло помешать.
— Вот и все, — довольно произнес он, когда солнце уже давно спрятавшись, уступило место на небосклоне луне. — Надеюсь, варвар, ты еще не отправился в мир иной, потеряв столь много крови!
«Гм, — подумал Иларион, — зря я все-таки не перевязал ему раны. Как-то я совсем позабыл об этом, занимаясь пентаграммой. И еще, неплохо было бы проверить, как там Ника. Что-то ее совсем не слышно. Уж не сбежала ли она из подвала? Учитывая ее способности, я бы не удивился…»
И вот наступило время колдовства, час, когда боги должны были явить свое могущество. Если им на самом деле нужен Конан, они его спасут, вернут его душу в тело, залечат раны. «Эх, — вздохнул старый воин, — печально то, что никогда невозможно предугадать решение Всевышних. Они очень часто действуют так, как от них никто не ожидает». В этом была их сила и слабость одновременно. Неожиданность, безусловно, являлась огромным плюсом, но вот для их слуг среди смертных эта их черта зачастую оборачивалась гибелью.
Покачав головой, Иларион принялся бормотать заклятье и взмахивать руками. Сперва ничего не происходило, но потом прямо перед ним появился маленький шарик, излучающий тепло. От него струилось в мир воплощенное добро, оно нежно прикасалось ко всему окружающему, вселяло силу и уверенность. Захватив полумертвого киммерийца, оно принялось исцелять его. Смертельные раны на глазах затягивались, на их месте даже не оставалось шрамов! Уже в который раз старый воин был свидетелем могущества небожителей, но он, все равно, никак не мог к этому привыкнуть. Чудеса, которые они творили по его просьбе, заставляли его сердце биться быстрее. В такие мгновения ему казалось, что он самый великий волшебник в Хайбории. Иларион не разделял мнения большинства бойцов, что колдовство — это порождение Сета. Нет, ему всегда мнилось, что чары можно использовать как во благо, так и во зло. Все зависит только от человека, который управляет магической энергией.