— Замечательно, — радостно произнес он, убедившись, что Конан выздоровел и теперь мирно спит, набираясь сил. — Пришло, друг мой, время заняться и Никой.
Спустившись в подвал, он осторожно открыл дверь. И тут же увидел то, что, в принципе, и ожидал. Все еще находящаяся без сознания девушка лежала на грязной сырой земле. «Как все великолепно складывается! — обрадовался он. — Киммериец жив и готов к приключениям, Ника же спокойно дремлет. Как здорово, что она все еще не очнулась, ведь тогда пришлось бы вновь усмирять ее. Теперь можно не торопясь, заняться созданием волшебных кандалов для нее». Ухмыльнувшись, Иларион занялся творением нового чародейства.
Вообще-то колдовство отнимало очень много сил, но у него, к сожалению, не было выбора. Он был обязан защитить девушку в первую очередь от самой себя. «Милая, — размышлял он, — и как это я сразу не додумался связать тебя магией?»
Но теперь, когда Иларион знал, что надо делать, все прошло великолепно. Он применил одно из простейших заклятий и пентаграмму, которую уже использовал для того, чтобы излечить киммерийца.
— Так-то, — улыбнулся он, погладив Нику по голове, — ныне ты не можешь больше не только превращаться в различных существ, но и вообще двигаться. Конечно, в таком состоянии тебя одну оставлять нельзя, посему, когда мы с Конаном отправимся совершать подвиги, к тебе я приставлю своих людей, которым всецело доверяю. Они присмотрят за тобой.
Зевнув, старый воин отправился в комнату, где оставил лежать на полу киммерийца. Силы покинули его, и он, ни о чем более не думая, лег спать на постель. Подложив под голову мягкую подушку и укрывшись одеялом, он, не снимая одежды, провалился в сон. Грезы, пришедшие к нему, были яркими. Он увидел себя во главе гигантского варварского войска, пытающегося штурмом взять крепость, в которой засел злой колдун Тот-Амон. Пожалуй, это зрелище порадовало бы душу Конана, но вот умудренный годами Иларион отнесся к нему иначе. Его опечалили кровь и смерти, которым он стал свидетелем. Когда-то много лет назад его восхищали сражения, но сейчас, постарев, воин мечтал о спокойной размеренной жизни. Увы, этому мешал долг перед богами, которые управляли им, так же, как и киммерийцем.
Разбудил его яростный крик Конана.
— Что здесь произошло?! И куда, хотелось бы мне знать, подевалась Ника?
Иларион медленно открыл сначала один глаз, потом другой. Хмыкнув, он покосился на приставленный к своей груди меч дикаря.
— Если ты немедленно мне не ответишь, я убью тебя!
— Успокойся, — зевнул старый воин. — С ней все хорошо. Она лежит в подвале.