Последняя мысль заставила Фелисити громко застонать и до боли стиснуть холодные руки; она даже не сразу почувствовала, что кто-то легонько трогает ее за плечо. Это оказалась Хатти.
– Что вы хотите? – вяло спросила она у толстухи.
Хатти сморщила нос в ответ на такой тон и горячо прошептала девушке на ухо:
– Янки собираются увести наших рабов!
– Да, я знаю, – машинально ответила девушка, потерев переносицу – голова просто раскалывалась от боли. – Но я ничего не могу сделать, простите, – объяснила она экономке то, что, по ее мнению, было ясно и так: если она не может спасти свое собственное имущество, то, что уж говорить о рабах Ройял-Оук?!
– Но это не так.
– Что… не так? – Почему эта настырная Хатти не оставит ее в покое и не даст ей просто побыть наедине со своими мыслями? Ей надо подумать, как выбраться отсюда вместе с детьми.
– Они не рабы. Янки угрожают им как рабам, а они-то не рабы! Никто из нас больше не раб!
– Боже, о чем вы говорите? – Фелисити с трудом поднялась и посмотрела на возбужденную женщину.
– Маста Дивон освободил нас всех… Как раз этой ночью. Он сам сказал нам об этом утром, прежде чем ускакать в поля.
– Так вы больше не рабы? – Девушка крепко обняла пухлые плечи Хатти.
– Нет, мэм, не рабы!
– Но бумаги?! – Фелисити стиснула руки. – Он дал вам какие-нибудь бумаги, где говорится об этом?
– Да, мэм, дал, да только мы их тут же ему обратно и отдали – так сохраннее. А он спрятал их где-то в библиотеке.
И не успела Хатти и глазом моргнуть, как Фелисити помчалась обратно в глубину дома. Библиотека была завалена всевозможными бумагами и книгами, сброшенными с полок, но портреты пирата и его жены, хотя и сорванные сон стен, все же казались неповрежденными. Больше того, сваленные кое-как у противоположных стен, они по-прежнему улыбались друг другу. Отвязаться от этой иллюзии Фелисити так и не смогла и, осторожно покачивая разламывающейся от боли головой, принялась разбирать валяющиеся по всей комнате кипы бумаг. Ей попадались то какие-то отчеты, то письма, но она немедленно откидывала их прочь. Как сумасшедшая ползала она по полу, ища бумаги, от которых зависела сейчас судьба нескольких десятков человек. Документов не было.
– Где же ты, Дивон? Где же ты их спрятал? – бормотала она, роясь в развороченной библиотеке. Взгляд ее упал на портрет Миранды, и девушка с ужасом увидела, что синие глаза красавицы, улыбаясь, смотрят на мужа, словно разделяя с ним какой-то нежный секрет.
– Ну, конечно же! – Фелисити отправилась к портрету господина Джека-пирата. Рама портрета оказалась куда тяжелее, чем можно было себе представить, но девушка сумела отодвинуть картину в сторону и обнаружить заткнутую с изнанки пачку бумаг.