– Полагаю, бабушка жаждет нашего общества, – проронил он, перед тем как разжать пальцы, а Фелисити, проклиная всячески старых дур и сумасшедших капитанов, бормотала себе под нос ругательства до тех пор, пока не поняла, что говорит, оказывается, весьма громко. Девушка поперхнулась.
– Бабушке было бы лучше не слышать подобных излияний, это может стоить вам головы.
– Да не боюсь я вашей бабушки! – вспылила Фелисити, но, как только Дивон открыл входную дверь и, поклонившись бабке, ввел девушку в парадный холл, она немедленно засомневалась в искренности только что сказанного. Величественная Эвелин стояла посреди холла, все так же нетерпеливо ударяя тростью о мраморный пол.
– Еще немного – и я была бы вынуждена послать на ваши розыски местную милицию. А на мой стук вы и вовсе не обращали внимания!
– Но зато, как только услышали, так и прибежали! – весело ответил Дивон, наклоняясь для ритуального поцелуя в щеку. Давно знакомый крепкий запах лаванды, поднимающийся от ее красного шелкового платья, защекотал ему ноздри, и он прошептал прямо на ухо бабке: – И вы сами прекрасно это знаете!
– Хм! – Эвелин мягко отстранила внука раскрытой ладонью и повернулась к Фелисити. – А что вы делали ранним утром у меня в саду в компании моего шалопая, юная леди?
– Но… я…
– Когда несколько минут назад я подошел к дому, эта созерцательная натура, вероятно, любовалась солнышком. Я едва лишь успел пожелать ей доброго утра.
Зеленые глаза Эвелин метнулись снова в сторону Дивона.
– Я стара, но, слава Богу, еще не ослепла.
В ответ на это замечание в холле повисла тишина, прерываемая лишь мерным ходом высоких напольных часов. Фелисити с трудом удерживалась от того, чтобы не ломать себе пальцы, и осторожно поглядывала на капитана, стоявшего с видом человека, которому нет дела ни до чего в целом свете. С самым невинным видом он несколько раз взмахнул ресницами и удалился в гостиную, оставив несчастную девушку наедине с грозной бабкой.
С бабкой, которая наверняка видела, как они целовались.
Щеки Фелисити запылали, но она категорически решила отказаться от каких-либо объяснений, несмотря на то, что весь вид непримиримой старухи требовал именно этого. Взамен долгого разговора девушка сделала быстрый книксен.
– Сейчас я соберу вещи и покину ваш дом, миссис. Чрезвычайно благодарна вам за гостеприимство. – С этими словами Фелисити почти побежала по лестнице, словно опасаясь, что старуха вдруг отбросит прочь свою палку и бросится за ней в погоню.
Но постукивание тросточки направилось совершенно в другую сторону – миссис Блэкстоун пошла в гостиную. Закрыв за собой двери, она некоторое время молча смотрела на гордый профиль внука, выделяющийся на светлом фоне окна.