– Молчать! Смирно! – начал высказывать свое мнение дед старческим фальцетом, треснув по столу огрызком огурца.
Старый вояка расправил вогнутую внутрь грудь, распахнул камзол, и выставил на всеобщее обозрение кучу орденов. Жан де Паранель взметнулся вверх и вытянулся перед отцом, не обращая внимания на кувыркающееся за его спиной кресло, вылетевшее из-под его седалища. Кресло разлетелось в мелкую щепу, грохнувшись о стену.
– Вы куда толкаете пацана? Я хочу, чтоб он с самых низов прошел воинскую науку, чтоб почувствовал кровь!
– Папа, позвольте доложить, – рявкнул Жан Паранель, – я ведь о том же самом и гово…
– Молчать! Он должен, как и я, начать службу не с этими блюдолизами из дворянских семей, а обычным солдатом латником в действующей армии!
Глаза матушки Жака начали закатываться.
– Папа, – заволновался Жан, – но тебя ведь туда разжаловали в рядовые за аморальное поведение. За то, что ты ночью в женский монастырь залез, в который герцогиню упекли…
– Вот там-то я и понял, что такое настоящая служба!
Где он понял службу: в монастыре или в армии уточнить никто не успел, так как в этот момент дверь с треском распахнулась. Это на семейный совет подоспела слегка припоздавшая бабушка.
Любому стороннему наблюдателю, если б он впервые оказался в этом обществе, сразу стало бы ясно в кого пошли ее отпрыски. Бывшая гишпанская герцогиня Багриэль, пожертвовавшая своим высоким титулом ради своего страстного воздыхателя Андре де Паранеля была таких могутных форм, что супруг даже в прыжке не доставал до ее подбородка. На свою беду Андре к старости стал подслеповат и глуховат, а потому не заметил приближения благоверной, и продолжал разоряться.
– И пусть он как положено в походе кружку гномьей водки для храбрости из общего котла…
Вояка заткнулся, схлопотав подзатыльник, который ему ласково отвесила супруга своей могучей дланью.
– Опять старый развыступался?
– Что ты дорогая, я о былых заслугах.
– Знаю я твои заслуги. А ну, дыхни!
Андре Паранель шумно втянул воздух в себя.
– Совсем никчемный стал, – расстроилась бабушка Жака, – уже на трезвую голову ахинею несет.
Долго дыхание задерживать ее супругу здоровье не позволяло, а потому он выдохнул обратно.
– Слава тебе Господи, – успокоилась герцогиня, – а я уж подумала: совсем с катушек старый съехал. Больше ему не наливать!
Слуги отодвинули от старого графа не только гномью водку, но и вино. Бабушку здесь уважали.
– Итак, что решаем? Куда моего внучка определить? – бабушка села за стол.
– Матушка, – заголосила мать Жака, – они вашего внука в солдафоны определить хотят!