— Согласен, — сказал он.
Бесноватый наклонился к нему, и Сеннух почувствовал, как железные пальцы впились ему в горло.
— Нас восемь. Ты платишь сто шестьдесят золотых за одну голову?
— Да, — просипел стигиец.
Упырь дал ему глотнуть воздуха, а затем снова сжал пальцы.
— Кого ты пасешь, Гиена? Говори!
— Двое чужестранцев… Харчевня "Голубая Устрица"… Утром уплывают на "Покровителе Бурь"… — забулькал Сеннух, давясь набежавшей в рот слюной.
— Дальше.
— Один северянин… другой желтоглазый… голову северянина…
Сеннух прекратил биться и покорно ждал, пока Бесноватому надоест над ним измываться, но тот и не думал прекращать.
— Ты знаешь его имя? Говори!
Только сейчас в мозг стигийца вкралось некое смутное подозрение, а в чертах Упыря промелькнуло что-то знакомое. Но было поздно, в чем-либо раскаиваться.
— Ты знаешь его имя, — повторил Бесноватый.
Он сдавил горло стигийца и держал так, пока глаза у того от удушья не вылезли из орбит. Потом он ослабил хватку и тряхнул скупщика, как тряпичную куклу.
— Говори!
— Конан из Киммерии, — пролепетал полузадушенный стигиец.
— Амра?!
— Да.
— Повтори.
Стигиец не отвечал.
— Эй, принесите еще лампу, — рявкнул Упырь, — и воды, плеснуть ему на башку.
На стигийца вылили кувшин воды. Он не пошевелился. Молодчик отставил посудину и склонился над телом.
— Упырь, а он того… сдох! — сказал он, распрямляясь.
Бесноватый почесал пятерней затылок и радостно заржал.
— Значит, узнал-таки меня!
Молодчик со злобой пнул неподвижное тело.
— Плакали наши денежки…
— Заткнись! — рявкнул Упырь. — Не то, клянусь Сетом, отправишься вслед за ним и там потребуешь у него должок!
Молодчик сразу скис.
— Ты и ты, — Упырь ткнул пальцем, — ноги в руки, и к "Голубой Устрице". Узнать о двух чужестранцах. Если они еще там — один следит, в второй — сюда. Ясно.
Двое бандитов поспешно скрылись в дверях.
* * *
Конан и Зольдо поднялись в комнату, затем киммериец тщательно запер дверь на засов.
— Ты видел того, кто следил за нами? — спросил он.
— Да. Похож на стигийца, но одет, как местный.
— Проклятье! Только этого не хватало! Если здесь кто-нибудь вспомнил Конана из Киммерии, то нам будет трудновато выбраться.
Зольдо промолчал.
Киммериец направился к кровати, которая стояла посреди комнаты, и улегся на нее. Ложе под ним жалобно заскрипело.
— Кром, — сказал Конан спустя недолгое время и поднялся на ноги. — Ладно. Уходим.
В дверь тихо-тихо постучали.
Он глазами показал бессмертному, чтобы тот занял место у стены. Обнажив меч, Конан подкрался к двери на цыпочках и отодвинул засов, а сам быстро отступил. Дверь немного приоткрылась, и в щель просунулась кудрявая головка давешней служанки. Увидев отточенное лезвие, она округлила глаза и ойкнула. Зольдо рывком втянул девушку в комнату и зажал ей рот.